Музей-заповедник А.С. Пушкина «Болдино»

Эта часть — в развитие темы «Майский экспромт с литературно-историческим акцентом»

С личностью Пушкина в нашем сознании связано два родовых имения: Михайловское в Псковской губернии – и Болдино в Нижегородской.
В первом нам посчастливилось побывать осенью 2015 года: впечатлений хватило на несколько отчетов, которые я скромно считаю лучшим, что мне удалось написать для сайта Автотуристу.ру. Видимо, личность самого Пушкина такое магическое действие оказала!
Весной этого года мы добрались и до села Большое Болдино, где находилось родовое имение отца поэта.

Даже самый далекий от русской литературы человек знает, что такое «Болдинская осень»: за три осенних месяца 1830 года из-под пера поэта вышло около пятидесяти произведений различных жанров. При этом говорят, как правило, о «ни с чем не сравнимом взлете пушкинского вдохновения».
Я как пушкинист, конечно, ноль, но рискну предложить еще одно толкование: не только во «вдохновении» здесь дело – но еще и в работоспособности и усидчивости. Как и в случае в Михайловском, куда молодого повесу отправили под семейный и церковный надзор, Пушкина надо было запереть, оградить от соблазнов, чтобы ему никто не мешал – и тогда он начинал выдавать один шедевр за другим. Звучит, конечно, предельно примитивно и цинично – но ведь так оно по сути и было.

За доказательствами предлагаю отправиться в пушкинское Болдино:


Сориентироваться в поисках парковки очень легко: надо двигаться к высокой церковной колокольне.



Каменную церковь Успения Божией Матери построил в 80-90-е годы XVIII века дед поэта — Лев Александрович Пушкин. Совпадение: освящение храма произошло в год рождения самого поэта. До нашего времени здание храма сохранилось лишь частично — его пришлось восстанавливать. Примечательно, что болдинская церковь Успения — единственный в России культовый памятник, непосредственно связанный с историей древнего пушкинского рода.


В поисках музейной кассы обходим церковь – напротив находится какой-то «обломок Колизея»:


Огромное, но пребывающее в состоянии столь явного упадка здание, как пояснили нам в кассе, это дом культуры. Построенный, кстати говоря, к столетию гибели поэта. То есть, на минуточку, ему всего-навсего 80 лет.
А к очередной дате гибели поэта – 10 февраля 1941 года – здесь установили памятник, изображающий поэта, словно бы сгибающегося под силой встречного осеннего ветра: Пушкин приезжал сюда трижды – и всякий раз в особо любимое им время года.


Еще один памятник установлен неподалеку, прямо перед входом в музейные кассы:


Это, если не догадались, маленький Пушкин со своей знаменитой няней Ариной Родионовной. Памятник установлен по инициативе писателя-сатирика Михаила Задорнова. Причем обратите внимание: герои изображены с яблоками – так вот этот памятник изначально стоял на территории усадебного парка, вернее, в яблоневой саду – там эта композиция была бы более логичной. Но в силу каких-то причин памятник перенесли – и на фоне деревянных скульптур он стал каким-то карикатурным, что ли. Хотя если представить его не в этом окружении, а в тени яблоневых деревьев – то идея кажется очень милой: мы-то Арину Родионовну представляем уже «Выпьем, няня, где же кружка!» — а ведь маленького Сашу она воспитывала, когда была молодой и сильной женщиной, крестьянкой (и даже кормилицей старшей дочери в семействе Пушкиных – Ольги).

При покупке билетов попросили себе экскурсию: мы как раз успевали к последнему сеансу, до которого было еще добрых полчаса. Достаточно для того, чтобы прогуляться по территории заповедника.

Проходим через так называемый «попов порядок» — так назывались дома священников вблизи церкви и барской усадьбы. В настоящее время в одном из домов (священника Фиалковского) открыта литературная экспозиция для детей «В мире пушкинских сказок».
Кстати говоря, в 99 случаев из 100 если у священника «цветочная» фамилия –значит, она искусственно придумана: с XVII века неблагозвучные и просторечно звучащие фамилии семинаристов и представителей низшего духовенства менялись на «красивые». Вот названия цветов и растений вообще были как раз продуктивной группой слов, от которых и образовывались такие приятные для слуха фамилии, как у болдинского священника.


Но вот мы заходим непосредственно на территорию музея-заповедника.


Как гласит приобретенный нами путеводитель, «ценнейшим природным памятником является парк болдинской усадьбы — редкий по живописности и своеобразию своих ландшафтов. Его планировка сложилась на рубеже 30—40-х годов XIX века».






«Композиционный центр усадьбы образуют два старинных пруда. Посетителями заповедника особенно любимы горбатый мостик на верхнем пруду и беседка на берегу второго, нижнего пруда, именуемая «беседкой сказок». В дальней, юго-западной части усадьбы можно увидеть дерновую скамью. Сохранилось предание о том, что здесь любил бывать поэт, приходивший сюда полюбоваться окрестными видами».




«Здесь еще живы деревья — современники поэта: двухсотлетняя ива, дубы».
Правда, двухсотлетняя ива находится сейчас в крайне плачевном состоянии: Пушкин бы сейчас нипочем не узнал в этом дряхлом обрубке одно из многих парковых деревьев.




Да и зачем ему было запоминать какую-то заурядную иву?
А вот на это дерево Пушкин наверняка посмотрел бы с огромным интересом: эту лиственницу перед верандой господского дома он посадил собственноручно, привезя столь нетипичный для растительного мира Нижегородской губернии саженец из экспедиции по Уралу (там он собирал материал для написания истории Пугачевского бунта).


Перед домом установлен памятник поэту:



Приближается время начала нашей экскурсии – и мы спешим к барскому дому.


Наши билеты почему-то приводят в растерянность сотрудниц музея, видимо, никак не рассчитывающих на столь похвальную любознательность людей в столь чудесный майский денек. Но наша решимость несгибаема, так что после некоторых колебаний и переговоров за полуприкрытой дверью служебного помещения нам все-таки делегируют экскурсовода. Должна отметить, что сотрудница музея нам очень понравилась. Я уже обратила внимание: как правило, гиду достаточно искренней заинтересованности экскурсантов и пары уточняющих дополнительных вопросов – и специалист будет готов поделиться с вами всем, что сам знает (есть, конечно, и клинические случаи – но в Болдино нам повезло).

Итак, о чем все-таки рассказывают в Болдино?

Начинают, конечно, с упоминания о времени посещения Пушкиным родового имения.
Всего в селе Болдино Нижегородской губернии Александру Сергеевичу Пушкину довелось побывать трижды — в 1830,1833 и 1834 годах. И каждый раз его приезд приходился на любимую им осеннюю пору.

Первое посещение поэтом Болдина было связано с его предстоящей женитьбой на Н.Н. Гончаровой. Его отец Сергей Львович, бывший в то время владельцем болдинского имения, выделил ему 200 душ крепостных в сельце Кистенево рядом с Болдином. Пушкину нужно было оформить ввод во владение и, тут же заложив полученную собственность, выручить необходимые для свадьбы деньги. Выезжая из Москвы в Болдино в последний день августа, поэт предполагал провести в деревне около месяца. Но из-за вспыхнувшей эпидемии холеры ему пришлось задержаться в нижегородской глуши до конца ноября. Удивительно, что именно на эту тревожную осень пришлась пора наивысшего в его жизни творческого подъема.
Болдинской осенью 1830 года здесь были написаны «Маленькие трагедии», «Повести Белкина», «Сказка о попе и о работнике его Балде», «Домик в Коломне». Тогда же в Болдине Пушкин создал последние главы своего многолетнего труда — романа в стихах «Евгений Онегин».
Здесь появилось около тридцати стихотворений, среди которых такие шедевры пушкинской лирики, как «Элегия» («Безумных лет угасшее веселье...»), «Бесы», «Прощанье», «Для берегов отчизны дальной...».

Во второй раз Пушкин побывал в Болдине осенью 1833 года, завершив поездку по пугачевским местам Урала и Поволжья. Он работал над «Историей Пугачева» и собирался здесь завершить ее. Кроме этого, накопились многие творческие планы, и он спешил в Болдино как в свой рабочий кабинет. Уже с дороги Пушкин писал жене Наталье Николаевне: «Я сплю и вижу приехать в Болдино и там запереться».
В этот приезд, кроме «Истории Пугачева», здесь были написаны поэмы «Медный всадник» и «Анджело», «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях», «Сказка о рыбаке и рыбке», стихотворение «Осень» («Октябрь уж наступил...»). Здесь шла работа над «Песнями западных славян», повестью «Пиковая дама», переводами баллад А. Мицкевича.

Третий приезд был далеко не таким плодотворным – но об этом чуть позже.

Для наглядности в экспозиции музея представлен стенд с перечислением всех написанных в Болдине произведений:


Мемориальное здание барского дома Пушкиных с 30-х годов XIX века претерпело некоторые перестройки, но сохранило основные помещения с их первоначальной планировкой. В этих самых комнатах жил и творил поэт в осенние месяцы 1830 и 1833 годов.



В то время он был единственным обитателем дома — его отец, владелец усадьбы, здесь не жил.
То, что дом не был обжитым «семейным гнездом», чувствуется по многим деталям. Например, место традиционных подзеркальных столиков в гостиной занимают случайные банкетки:


Письменных столов в доме не было, так что Пушкину приходилось обходиться… ломберными столиками!


Кстати говоря, у поэта в Болдино была особая манера писать. Об этом можно узнать из одного из писем самого Пушкина жене, в котором он рассказывает о привычном распорядке дня в деревне:
«Я просыпаюсь в семь часов, пью кофей и лежу до трех часов. Недавно расписался и уже написал пропасть. В три часа сажусь верхом, в пять в ванну и потом обедаю картофелем да грешневой кашей. До девяти часов — читаю. Вот тебе мой день, и все на одно лицо».
Ничего не кажется странным?
Когда это поэт успел написать целую «пропасть», если в его расписании ничего о работе не говорится? А вот здесь: «…лежу до трех часов» — это как раз означает «пишу»! Свои произведения Александр Сергеевич записывал, полулежа на диване в одной из комнат.


Вероятно, поэт занимал не более двух комнат, одна из них служила ему рабочим кабинетом. В настоящее время обстановка этого кабинета воссоздана на основе рисунка, сделанного самим Пушкиным осенью 1830 года.


Экскурсовод обратила наше внимание на расположение рабочего уголка Пушкина: не возле окна, откуда падал солнечный свет, а около стены. Дело в том, что осень была очень холодной, из окна веяло холодом (не будем забывать – дом-то был нежилым), и комфортно себя можно было чувствовать только в тепле, идущем от нагретой стены – в этом месте она нагревалась от натопленной печи.

Но даже в такой спартанской обстановке поэту особенно счастливо работалось в Болдине. Еще в первый приезд, в сентябре 1830 года, он писал из Болдина своему другу П.А. Плетневу:
«Ах, мой милый! Что за прелесть здешняя деревня! вообрази: степь да степь: соседей ни души, езди верхом сколько душе угодно, пиши дома сколько вздумается, никто не помешает. Уж я тебе наготовлю всячины, и прозы и стихов...».

Современным любителям автопутешествий будет интересно знать, что Пушкин был неутомимым путешественником. В Русском географическом обществе подсчитали, что за свою жизнь поэт преодолел 35000 километров. Много это или мало? Для сравнения: профессиональный исследователь и путешественник Николай Пржевальский проехал 30000 километров.
Поэтому неудивительно, что в экспозиции о Пушкине почетное место занимают географические карты Российской империи и – карманный почтовый дорожник!


А также – неизменный спутник Александра Сергеевича в пути: дорожный письменный прибор, которым можно было пользоваться на типичных российских ухабах.


Пожалуй, это основное содержание экспозиции. Здесь еще представлено несколько копий с пушкинских портретов:

Включая скульптурный:


По легенде, Пушкин после первых сеансов наотрез отказался позировать, утверждая: «Тут арапское мое безобразие предано будет бессмертию во всей своей мертвой неподвижности».

Среди портретов мы не без удивления встретили работу И.Л.Линева – загадочный портрет Пушкина.


Во время зимней поездки в Санкт-Петербург в музее-квартире Пушкина на Мойке мы купили очень интересное издание, в котором утверждалось — со ссылкой на многих исследователей, будто этот портрет — посмертный, и более того – созданный на основе рисунка Ф.Бруни «Пушкин во гробе».
Наша экскурсовод согласилась, что есть такая точка зрения, но просила не быть столь категоричными: по ее словам, многие побывавшие в Болдине авторитетные исследователи пушкинской биографии считают портрет прижизненным и писанным с натуры.

Мне было приятно встретить еще одну перекличку с недавней питерской поездкой: фрагменты картины Григория Чернецова «Парад и молебствие по случаю окончания военных действий в Царстве Польском 6 октября 1831 года на Царицыном лугу в Петербурге», оригинал которой нам посчастливилось увидеть в Михайловском замке.


Отдельная часть экспозиции посвящена жизни барского дома, который переходил из рук в руки многочисленных наследников пушкинской фамилии.


На этом экскурсия внутри дома завершилась – и мы перешли по деревянному мостику к зданию вотчинной конторы – так требовала логика повествования о пребывании Пушкина в имении.


При Пушкине вотчинная контора находилась за пределами усадьбы. Бревенчатое здание конторы не однажды перебиралось и перевозилось. Ныне оно находится в северо-восточном углу усадебного парка.


В экспозиции вотчинной конторы рассказывается о последнем приезде поэта
в Болдино осенью 1834 года. Этот год был одним из самых драматичных в жизни поэта.
В этот раз Пушкин провел в Болдине всего лишь около трех недель. За это время здесь была написана «Сказка о золотом петушке». Можно предположить, что Пушкин работал в Болдине над черновиками «Капитанской дочки», а также готовил к изданию сказки, написанные здесь годом раньше.
В этот раз, живя в Болдине, Пушкин должен был заниматься и хозяйственными делами. Он принял во временное владение от отца разорявшееся болдинское имение. Новые заботы были слишком обременительны для поэта, и в 1835 году он отказался от управления отцовским имением.
В последний приезд по причине ремонта дома Пушкин останавливался в помещении вотчинной конторы.
В конторе принимали оброк, давали крестьянам работу, судили провинившихся. Здесь было и рабочее место управляющего.


Другая комната служила временным жильем Пушкину в 1834 году.
В мемориально-бытовой экспозиции мы видим диван из господского дома и… неизменный ломберный столик!



В сопровождении нашего экскурсовода мы еще раз прошли мимо старых деревьев усадебного парка, а также познакомились с хозяйственными постройками, без которых не обходилась ни одна барская усадьба.

«Хозяйственные постройки при господском доме не уцелели до нашего времени. Но сохранились отдельные документы — исторические планы усадьбы, фотографии XIX века. В 1980-е годы были проведены археологические раскопки в усадьбе. Все это позволило полностью воссоздать усадебный комплекс. Восстановлены барская кухня, баня, людская, конюшня, амбары. В усадебных постройках открыты экспозиции и выставки местного крестьянского быта».


Уже вне рамок экскурсии мы пообщались с нашим гидом о сегодняшнем дне музея. По сравнению с Тарханами, где мы были накануне, Болдинский музей находится в гораздо более печальном положении в плане финансирования: лермонтовский заповедник находится на федеральном уровне. Тем не менее, нижегородцы гордятся своим музеем, в Болдино постоянно приезжают поклонники пушкинского творчества – ну и просто школьные группы, которым куда бы ни ехать – лишь бы вместе. Дети, одним словом.

Мы от всей души поблагодарили нашего экскурсовода, к сожалению, уже не помню ее имени. Не знаю, сколько положено длиться экскурсии – но наша продолжалась чуть ли не два часа, причем только для нас двоих.

Прежде чем покинуть пушкинский заповедник, еще раз посмотрели в буклет-путеводитель. Оказалось, что «в состав музея-заповедника входит не только болдинская усадьба Пушкиных с прилегающей к ней территорией. Неподалеку от Болдина, южнее села, расположена заповедная роща Лучинник. На березовой опушке рощи по традиции проходят ежегодные Пушкинские праздники поэзии.
Далее, за рощей Лучинник, в восьми километрах от Болдина, находится село Львовка, когда-то довольно большое, а в последние десятилетия оставшееся почти без жителей. Здесь с 50-х годов XIX века сохранилась барская усадьба с парком и небольшим двухэтажным домом. Когда-то она принадлежала старшему сыну поэта, Александру Александровичу Пушкину.
Сейчас Львовская усадьба от-носится к пушкинскому заповеднику. За последние годы здесь проведены значительные реставрационные работы, и в настоящее время эта усадьба и роща Лучинник вошли в экскурсионный маршрут».

Спустя несколько минут мы уже выходили из машины на пустой парковке: вокруг только занимающиеся первыми намеками на листву деревья, тихий пруд и несколько покосившихся домиков.




Сохранилась усадьба, основанная в конце 1840 -х годов после раздела болдинского имения, когда Львовка отошла детям поэта. По указанию Натальи Николаевны Пушкиной здесь был построен дом и разбит парк. Позднее сюда не раз приезжал ставший владельцем Львовки сын поэта Александр Александрович.


«В годы приездов самого Пушкина усадьба еще не существовала, но эта земля уже давно входила в состав вотчинных владений. Поэту были хорошо знакомы эти живописные ландшафты, почти не изменившиеся с тех пор. А сегодня они воспринимаются посетителями заповедника зачастую как живые иллюстрации к его произведениям — настолько все здесь проникнуто непередаваемым «пушкинским» духом.
И эти пейзажи, и львовская усадьба с парком и двухэтажным барским домом, архитектура которого близка к традициям пушкинского времени, и примыкающая к усадьбе деревенская улица с цепью прудов и вековыми деревьями вокруг них — все это подсказало идею создания во Львовке музея литературных героев, посвященного болдинским «Повестям Белкина». Ведь многие события этих повестей происходят в провинциальных дворянских усадьбах, среди деревенских просторов. И здесь так легко представить юную Лизу из «Барышни-крестьянки», спешащую на свидание в соседнюю рощу, или романтическую Марью Гавриловну из «Метели», гуляющую с книгой по аллеям парка».



Старая деревянная церковь напротив господского дома при ближайшем рассмотрении оказывается не такой уж и старой:



Общая атмосфера этого места очень «пушкинская» — но при этом еще и совершенно явно ностальгическая. А все потому, что в Болдине и его окрестностях в 1986 году снимался фильм «Храни меня, мой талисман»: с Друбич, Янковским и Абдуловым в главных ролях – и чудесными песнями Булата Окуджавы. Так что все это вместе соединяется, сливается в многоголосие эпох, личностей, историй – остается только вслушиваться и вслушиваться.