НА ВСТРЕЧУ С ЕВРОПОЙ-29. Польша: Вроцлав

Предыдущая часть

26 июня, день тридцать первый, Мёнхенгладбах-Бастай-Вроцлав



Лихо подкатив к отелю Campanile, я отправил Власа узнать, где у них парковка. Нужно было видеть его глаза, когда он вернулся. Папа (то бишь, ваш покорный слуга) опять, уже в третий раз за поездку, приехал не в тот отель. :))) Подобное наблюдалось в Дижоне с тем-же Campanile, потом в Кольмаре с ibis, и вот снова. А всё из-за того, что я упрямо не принимал во внимание, что сетевых отелей в одном городе может быть несколько. В итоге вместо Campanile Wroclaw Stare Miasto мы приехали в Campanile Wroclaw Centrum. В своё оправдание могу сказать, что эта ошибка стоила нам лишь десяти минут потерянного времени, а мне — нескольких приколов со стороны сына. =)
Ну, да ладно. Прежде чем перейти к отчёту о Вроцлаве, скажу сразу, что углубляться в его мемуары я не буду, поскольку на страницах интернета их предостаточно, и ожидать каких-то новых открытий в моём изложении не стоит. Это будут лишь собственные впечатления о замечательном городе.
Наш староместский Campanile, расположился на Мещанском острове, на набережной реки Одры…



… практически в самом сердце очередной — польской, «маленькой Венеции».
Отсюда было наглядно видно местонахождение Рыночной площади по выглядывавшей из-за домов 87-метровой колокольне костёла Святой Елизаветы:



В предвкушении встречи с замечательнейшей польской кухней, мы умышленно пропустили обеденное время, намереваясь наверстать его во Вроцлаве — устроить вкусный ужин с обязательным пивом.
Рыночная площадь любого европейского города – это его историческое ядро, средоточие главных достопримечательностей, некий аналог Рима, куда ведут все городские дороги, в том числе и туристические. Зная уже из опыта, что такие места накапливают вокруг себя ресурсы для утоления не только духовных потребностей, но и энергетических, мы, ес-с-но, взяли курс на Rynek we Wroclawiu.
Надо заметить, что вечерний экскурс у нас прошёл с лёгким налётом «расслабона», тому способствовали и комфортная погода, и новая обстановка, и жирным плюсом – окончание рабочей недели, позволяющее проводить вечер на свежем воздухе, ведя неспешные беседы за кружечкой пивка или чашкой кофе, оно и понятно — завтра выходной.
Для начала, мы охотно включились в составление визуального портрета незнакомого города, и первые штрихи в нём сделал местный Сити-арт:




Умиления добавили уменьшительно-ласкательные вывески магазинов…



… таинственности — местная Сzarownica, силуэт которой украшал стекло уличного фонаря:



В одном из домов Влас разглядел обескураживающий психологический оконный этюд:


На ум, почему-то, пришли фильмовые постеры. Как вам, к примеру: «Раскольников: Начало»?!
Глубину представленной мотивации я так и не постиг.
С выходом на Поморский мост арт-хаус уступил место классике – набережную противоположного берега украшало красивое здание Вроцлавского университета (Uniwersytet Wroclawski), основанного в 1702 году:



Попытки по его созданию в городе предпринимались ещё в начале XVI столетия, королём Владиславом II Ягеллоном даже был подписан соответствующий указ, но непрекращающиеся войны и, как следствие, нехватка финансов не дали возможности проект осуществить.
Обошли вокруг…





… заглянули внутрь…





… лепнина, позолота, фрески — дворец, а не учебное заведение! С моей точки зрения, в такой потрясающей обстановке набираться знаний — одно удовольствие.
На площади перед университетом, которая так и называется plac Uniwersytecki, установлен фонтан немецкого скульптора Хуго Ледерера, называемый в народе «Фехтовальщик»:



Ледерер, говорят, создал его как предостережение студентам от безрассудного увлечения азартными играми и алкоголем, способного оставить их нагишом. Уж он-то знал об этом не понаслышке, побывав, опять же по слухам, в подобной ситуации в юности, когда прибыл, тогда ещё в Бреслау, обучаться мастерству скульптуры. И вот при чём тут высокое искусство фехтования?
В двух шагах от фонтана находится Университетская церковь Благовещения имени Иисуса (Kosciol Najswietszego Imienia Jezusa)…



… бывший иезуитский храм XVII века. Рядом проходит улица Szewska… Пройти мимо заманчиво приоткрытой двери, даже если ты голоден — это не в моих правилах. Так и здесь — вышли на Szewska и оказались у открытой ажурной калитки. Ну как не заглянуть? Вошли… и оказались в ухоженном саду бывшей резиденции крестоносцев-госпитальеров, а ныне библиотеки «Оссолинеум», носящей имя основателя – графа Оссолинского (Zakład Narodowy im. Ossolińskic):



Кругом тишина, как в читальном зале (недаром библиотека), а ещё — красота и умиротворённость-самое подходящее место для философских раздумий:



Но тем — кого не отвлекают греховные мысли, как например нас — о чревоугодии. :) Они и выгнали нас из этого райского садика. На готическую церковь Святого апостола Мацея (Kościół św Macieja), примыкающую к библиотечному саду с юга…



… и здание церкви Святой Клары (Kościół św. Klary) монастыря урсулинок, расположенные на площади Нанкиера (plac Nankiera), взглянули лишь мельком:



Слегка запутавшись в переулках, взглянули на карту и поняли, что уклонились от маршрута. Подкорректировались, и вскоре оказались у стен одного из старейших храмов Вроцлава — собора Святой Марии Магдалины (Kościół św. Marii Magdaleny):



Массивная готическая фактура делает храм тяжеловесным внешне и мрачноватым на вид, но это от недостатка света — солнечным утром следующего дня собор воспринимался совершенно иначе. Наверху разглядели знаменитый мостик «кающихся ведьмочек»:



Была задумка взглянуть на город с его высоты на следующий день, но не срослось – видимо «окаянные чаровницы» не всякого мужика к себе пускают. :)
Большинство ратуш в городах Западной Европы, по крайней мере из тех, которые мне посчастливилось видеть – произведения искусства. Как — будто архитекторы устроили негласное соревнование – кто мастеровитее. Ратуша во Вроцлаве — не исключение:



Она является не только старейшим зданием на Рынке, но и самым богато декорированным, мне даже показалось – излишне. Окружающие её «каменицы» стараются поддерживать очарование главной городской площади:







По её периметру раскинуты навесы баров, кафе и ресторанов, привлекающих потенциальных клиентов пёстрыми вывесками, соревновательностью цен и возможностью выбора «места в партере». Музыканты, жонглёры, эксцентрики и другие служители уличной Мельпомены готовы составить вам культурную программу в зависимости от выбранного заведения.
Главным из питейных заведений здесь является «Piwnica Swidnicka»:



Она считается самой старой пивной не только в Польше, но и во всей Европе, ей уже более 700 лет. Но нас не прельстило закрытое помещение (наверняка — зря), хотелось посидеть на свежем воздухе. А вот изучить окружающую обстановку не отказались. Слева от входа стоит бронзовый медведь с высунутым, и отполированным до блеска, языком:



Долгое время на Рыночной площади находился его предшественник, с прикреплённой к ноге кружкой и выполнявший роль питьевой колонки…



… но в последний год последней войны вдруг неожиданно исчез. Восстановили скульптуру только в конце 1990-х годов, да ещё и слегка изменённую – с длинным языком, который сейчас и пользуется спросом у желающих поймать удачу, в данном случае, за язык.
А вот, за что нужно поймать (или потрогать), и зачем, колоритного персонажа, обнаруженного справа…



… мы выяснять поостереглись – ну их, этих нетрадиционных копов. =)
Меня настолько увлекло окружаемое…






… что Власу пришлось тактично, но настойчиво, вернуть меня в реальность. Если с потерей обеда он ещё как-то смирился, то ужин не отдал-бы ни одному врагу. :) Выбрав один из уличных столиков ресторана (по-моему это был Browar) сделали заказ по предпочтениям, при этом оба выбрали журек: я – вспоминая восхитительный супчик, пробованный месяц назад в ресторации Tawerna, что под Быдгощем, Влас – в надежде получить то-же самое. Увы, броварский суп оказался неплох, но не более того.
Величавое здание базилики Святой Елизаветы (или по местному — Эльжбеты) (Bazylika sw. Elzbiety Wegierskiej) является одним из старейших, и считается одним из красивейших зданий Вроцлава:



Вот только, чтобы подтвердить это утверждение документально, нужно постараться подобрать выгодную точку съёмки. Мне кажется я её так и не нашёл. Находясь у подножья базилики, и пытаясь разглядеть верхушку почти 90-метровой колокольни, ощущаешь её грандиозность:




Под высокими стенами церкви приютились два небольших домика — «Ясь» и «Малгося» (Jas i Malgosia). Они и вправду со стороны напоминают мальчика и девочку: он – в скромном однотонном костюмчике, она – в красивом красном платье с рюшами:



На фоне базилики дома кажутся игрушечными, видимо отсюда и ложное восприятие их небольшой величины, так-то они — вполне себе.
Недалеко от этой парочки расположился современный фонтан, установленный к футбольному Евро'2012:


По большому счёту, на этом месте можно было-бы рассказ о вечернем Вроцлаве и закончить, но куда-же без его гномов. Эти крошечные сорванцы обладают редкой способностью появляться неожиданно под ногами в самых разных местах, отвлекая внимание от других достопримечательностей на себя. И своим появлением заманивают тебя всё дальше и дальше, вглубь городских улиц.
И ты неожиданно ловишь себя на мысли, что больше смотришь под ноги, нежели по сторонам, и уже находишься совершенно не там, где планировал. Всё это колдовская магия вроцлавских гномов. Попались на эту удочку и мы, и лишь хлебнув волшебного зелья, носящего название Tyskiе…



… смогли избавиться от магического наваждения. :)
Увлечение поиском бронзовых проказников — дело требующее времени, а учитывая, что их уже, по слухам, более трёх сотен, и немалого. Его у нас в таком количестве не было, но свою крохотную коллекцию мы всё-же собрали. Здесь лишь некоторые:

«Пожарные» (Pożarki):


«Соня» (Śpioch):


«Храпун» (Snorer):


«Пирожник» (Pierożnik):

Тут нужно принять во внимание, что польские Pierogi, это наши вареники, и он у гномика как-будто «прилеплен» к колпаку. А получилось так, потому как часть вилки, похоже, была украдена. :(

«Профессор» (Profesor):


Да, чуть не забыл про летающего крокодила…



Чур меня..., поаккуратнее надо быть с волшебным-то зельем. Всё — спать! )))

Общий дневной пробег составил 908 км.

27 июня, день тридцать второй, Вроцлав-Краков

Утренние сборы, включая завтрак, много времени не заняли. В 08:30 мы уже вышли на наливающиеся солнечным светом улицы:



С Университетского моста (most Uniwersytecki), открывался впечатляющий вид на просыпающуюся Одру:



Наш путь лежал на остров Tumski – колыбель современного Вроцлава. Маршрут проложили по речной набережной, чтобы избежать повторений. Оценили живописный северный фасад «Оссолинеума»:



Чуть дальше, на перекрёстке у Песочного моста (most Piaskowy), ярким бело-жёлтым колером, выделяются стены помещений бывшего францисканского монастыря, принадлежащие ныне филологическому факультету Вроцлавского универа. К ним примыкает высокий неф собора Святых Винсента и Иакова, с башенкой посередине:


Это бывший монастырский храм. Теперь он в ведении Вроцлавско-Гданьской греко-католической епархии. Его западную сторону, укрытую реставрационными лесами и выходящую на Нанкиеровскую площадь, мы видели накануне вечером.
По другую сторону перекрёстка огромный зал Hala Targowa, по сути — крытого рынка, больше похожего на железнодорожный вокзал. Вон и башня с часами имеется:



На противоположном берегу пронзают высь тонкие иглы шпилей кафедрального собора:


Песочный мост, переправил нас на одноимённый остров – Piasek (Песочный), где находятся университетская библиотека, православная церковь Святых Кирилла и Мефодия…



… и готический собор Рождества Пресвятой Богородицы, поддавливающий своей массивностью, когда стоишь у его огромных стен:



Небольшой и аккуратный барочный костёл был построен в XVII веке августинцами и носил имя Святого Якуба. Во время Второй мировой войны был сильно повреждён и восстанавливался силами Польской православной церкви, которой властями был передан участок земли с его остатками. Отреставрированный храм освятили именами Святых Кирилла и Мефодия в конце XX столетия.
Полная противоположность ему – угрюмая готика собора, который ещё называют как костел Божией Матери на песке (Kościół Najświętszej Maryi Panny na Piasku). Построили его в XIV веке на месте старой кладбищенской часовни. Как и его визави, во время войны сильно пострадал и восстанавливался православной церковью. У его северной стороны установлен памятник кардиналу Болеславу Коминеку, бывшему Вроцлавскому архиепископу:



У его подножия можно увидеть фразы на польском: «Przebaczamy I prosimy o przebaczenie» и немецком: «Wir vergeben und bitten um vergebung» языках, имеющих один перевод: «Прощаем и просим о прощении…». Кардинал Коминек — автор этих слов, они входили в текст письма, подписанного польскими священниками и отправленного немецкому епископству в знак нормализации польско-немецких послевоенных отношений. Кстати, в числе подписавших письмо с польской стороны, был и Кароль Войтыла, ставший впоследствии, как известно, папой Иоанном Павлом II.
Название острова вначале меня не заинтересовало – Тумский и Тумский, мало ли… Любопытно стало, когда мы там побывали, и я оценил плотную концентрацию находящихся здесь сакральных сооружений – больше десятка. Вот тогда у меня впервые возникла ассоциация польского Tum и немецкого Dom. И оказалось, что я близок к истине: Tum в переводе на русский – монастырская церковь, в средневековье остров являлся самостоятельной территорией, находящейся под юрисдикцией высшего духовенства, указы городских властей на него не распространялись. И если учесть, что первые поселения здесь появились ещё в IX веке, то истоки названия идут, скорее всего, с тех времён. Резиденция вроцлавского архиепископа, к слову, и по сей день находится на Тумском острове. Ну, это так — лирическое отступление.
С Песочного острова на Тумский мы перешли по Мельничному мосту (most Młyński), чтобы сделать заглавную фотографию топика, и поближе взглянуть на костёл Святого Мартина (Kościół św. Marcina):



Эта маленькая романская церквушка считается одной из древнейших в городе, её построили в X веке в качестве капеллы первого замка династии Пястов.
Её крохотный размер подчёркивает высящаяся рядом церковь Святого Креста и Святого Варфоломея (Kolegiata Swietego Krzyza i sw. Bartlomieja):



По преданию, её начали строить в XIV веке в знак примирения князя Генрика IV Пробуса и вроцлавского епископа Томаса II и посвятить Святому Варфоломею. Когда рабочие готовили фундамент, наткнулись на корень в форме креста. Расценив сие, как знак свыше, появились мнения об изменении названия храма в честь Святого Креста. В итоге пришли к компромиссу и сделали костёл двухэтажным: на первом этаже – церковь Святого Варфоломея, на втором — Святого Креста.
На площади с южной стороны церкви, носящей название Костёлная (Kościelny), установлен памятник Святому Яну Непомуцкому…




… известному..., впрочем, чего это я? Чем известен этот святой и так все знают, а вот чем интересен вроцлавский памятник? Четыре стороны его основания, выполненные в форме креста, отображают сцены из жизни Яна Непомуцкого, на представленной фотографии – сбрасывание его в реку по приказу короля Вацлава:



И ещё одна примечательная деталь, у ног святого расположились ангелы, все пухлые, кучерявые, кроме одного, совершенно лысого. Согласно городской легенды, фигуры херувимов изготавливал ученик по поручению скульптора Ежи Урбанского, закончившего основные работы. Находясь вне себя от радости от полученного задания и недавно родившегося ребёнка, ученик решил увековечить наследника в скульптуре. Обнаружив на следующий день безволосую головку ангела среди множества кудрявых, рассерженный мастер выгнал ученика с работы. Только мольба его супруги, пришедшей к скульптору с просьбой о прощении легкомысленного мужа с младенцем на руках, растопили гнев мастера и он принял ученика обратно. Уж не знаю, насколько правдива эта история, но лысая головёнка на скульптуре присутствует:



От Костёлной площади берёт начало улица Кафедральная (Katedralna), ведущая к дверям Вроцлавского собора Иоанна Крестителя (Archikatedra św. Jana Chrzciciela):



На середине улицы, по ходу — справа, уютный дворик архиепископской резиденции:



Собор стал первым готическим храмом Польши, на его строительство понадобилось, без малого, столетие – с 1244 по 1341 годы. Вот его готика мне показалась отнюдь не довлеющей. Больше того, устремлённые ввысь изящные башни, делают собор, я бы сказал, легковесным. Вглядываясь в их, почти стометровую высоту, украшенную каменной вязью, замираешь от восторга:



Перед центральным порталом установлена скульптура Богоматери с младенцем:



Сам портал тоже довольно привлекателен, несмотря на его относительно скромное оформление:




Перед входом обращает на себя внимание одна из самых аутентичных скульптур собора – лев:



Да-да — царь зверей, хоть узнать его и непросто – время немилосердно, но тем скульптура и ценна.
Внутри собора сумрачно, и отразить фотографией всю привлекательность его убранства вряд-ли получилось:









С другой стороны недостаток освещения добавил насыщенности витражам:






У кафедрала, как и у церкви Святого Креста и Святого Варфоломея, есть свой маленький спутник — скромный костёл Святого Жиля (Kościół św. Idziego), расположившийся у его апсидной стороны:



Примечательны арочные ворота, соединяющие костёл со зданием бывшей архиепископской резиденции, а ныне музея религии. И прежде всего своим гастрономическим названием — Клёцковые (Brama Kluskowa). На этот случай в городе существует интересная легенда, но вот что возникло вперёд — название или предание, решайте сами: «Жили-были во Вроцлаве Конрад и Агнешка. Конрад был знатный гончар, а Агнешка готовила вкуснейшие клёцки. Но однажды Агнешка заболела, и вскоре умерла. Конрад от горя не пил и не ел. Сердобольные подруги Агнешки пытались накормить его, но он ничего не хотел есть. После агнешкиных клёцок ему всё казалось безвкусным. Однажды Конрад возвращался с ярмарки, где продавал свою посуду. Он продал всё, кроме одной-единственной миски. Конрад валился от голода и усталости, присел у городских ворот, положив рядом с собой непроданную миску, и заснул. Во сне ему привиделась его любимая Агнешка, которая пообещала кормить его и после смерти. Она сказала Конраду, что каждый день будет приносить ему полную миску клёцок, но при одном условии: последнюю клёцку Конрад обязуется оставлять в миске нетронутой. Конрад дал слово выполнить просьбу Агнешки и …проснулся. Каково же было его удивление, когда возле себя он обнаружил агнешкины клёцки, которые лежали в непроданной Конрадом миске. Он так обрадовался, что тут же съел вкуснейшие клёцки своей жены, кроме последней. Её он, как и обещал, оставил нетронутой. Но голод был настолько силён, что он подумал, может быть Агнешка пожалеет его и простит, если он нарушит обещание. Он схватил последнюю клёцку, но та выскользнула из его рук. Он пытался опять схватить клёцку, но та, как живая, выпрыгнула из руки и повисла на воротах. Конрад полез за ней на ворота, но клёцка…окаменела! С тех пор Конрад больше никогда не получал от Агнешки вкусное лакомство, и сама она к нему больше во сне не приходила. А клёцка до сегодняшнего дня всё лежит на городских воротах, которые вроцлавцы, с той поры, называют Клецковыми.»
Ромашковый расцвет музея оттеняет грубоватую ржавчину кирпичной кладки костёла и здания духовной семинарии:



Напротив семинарии утопающий в зелени сквер, в центре которого высится стела, посвящённая тысячелетию вроцлавской епархии:


Вроцлав вообще очень «зелёный» город, здесь обрастают листвой даже строения, как например здание Национального музея на противоположном берегу Одры:



Возвращались мы на «большую землю» по мосту Мира, с которого отчётливо просматривались мощные арки Грюнвальдского моста (most Grunwaldzki)…



… и площадь Варшавского восстания (plac Powstańców Warszawy) с колокольней костёла Святого Мауриция (Kościół św. Maurycego) в глубине:



Национальный, или по-польски Народный (Muzeum Narodowe we Wrocławiu), музей был основан в 1815 году как Королевский музей искусства и старины Силезии. У парадной лестницы установлены скульптуры гениальных Микеланджело Буонарроти и Альбрехта Дюрера:



Закольцовывая утренний маршрут, от музея прошли через парк, носящий имя поэта Юлиуша Словацкого, уроженца, кстати, Российской империи:



Недалеко от входа Влас заметил незнакомку, с улыбкой «подкатил», но холодный взгляд красавицы остался безучастным. Она даже демонстративно отвернулась:



Следующий монумент – напоминание о жертвах катынской трагедии:



Такие памятники к веселью не располагают, и заставляют задуматься о несовершенстве мироустройства и бесчеловечности политической тоталитарности.
Вдалеке видны остатки средневековых городских укреплений, носящих название Bastion Ceglarski:



Свернув на улицу Bernardyńska, прошли мимо костела Святых Бернардинок, построенного в конце XV века:



Одна орденская улица вывела нас на другую — Dominikańska, где нашему взору предстала церковь Святого Войцеха (Kosciol Sw. Wojciecha), как нетрудно догадаться — доминиканская:



Её возвели в XIII столетии, а в середине XVIII века пристроили барочную часовню Блаженного Чеслава. Отсюда уже было рукой подать до Рыночной площади, куда нам надо было попасть перед тем, как вернуться в отель. Рынок только начал оживать, появлялись первые туристы, музыканты и сувенирщики:



Поменяв 20 еврорублей на злотые, мы разжились магнитиками, купили в аптеке таблетки, которые здесь, в отличие от России, продают без рецептов, хрен знает для какой-цели введённых в обязательность на родине. При этом мотивируя необходимость рецептуры безжалостной борьбой с наркоманией.
В отель возвращались вечерней дорогой. Крокодил так и висел в воздухе, а рядом примостилась гигантская стрекоза, непонятно как незамеченная накануне:



Выходит, дело было вовсе не в хмельном напитке – волшебство… :)))
Город гномов покидали с чувством грусти от расставания и удовлетворения от знакомства. Вроцлав мне показался больше западным, нежели восточноевропейским, видимо сказывается недавнее немецкое прошлое.
А «Аркашка» мчал нас в Краков, где завершалась наша заграничная программа увлекательного путешествия.

Пешком: Вроцлав за два дня ≈ 13,5 км.