Бон вояж – 2014. Часть 14. «Год в Провансе»: даешь за один день!

Часть 1. Тур де Cȏte d'Azur
Часть 2. Антиб и мыс Антиб
Часть 3. Через Фрежюс в Сен-Тропе
Часть 4. Через Гримо и Йер
Часть 5. Тулон
Часть 6. Ла Сьота
Часть 7. Камарг
Часть 8. Монпелье Часть 9. Арль
Часть 10. Тропой Ван Гога
Часть 11. Ле-Бо-де-Прованс, Тараскон, Бокер
Часть 12. Авиньон и Вильнёв Часть 13. Прованс: по следам римского наследия

Этим летом список моих настольных авторов пополнился еще одним именем – Питер Мейл. Его бесхитростные книги о Провансе подкупают тем обстоятельством, что автор искренне любит этот регион Франции и готов поделиться своим чувством.
В фильме «Окно в Париж» герой Урганта-отца – питерский музыкант, эмигрировавший во Францию, — с пренебрежением характеризует своих новых соотечественников: «О чем они говорят? О еде, о том, что у них в тарелках. А мы о чем говорили на питерских кухнях?!»
Так вот, у Мейла его новые соотечественники, жители Люберона и окрестных окрестностей, говорят о еде, готовят восхитительные блюда, пьют пастис и выращивают вино на склонах принадлежащих им земель. И все это делают они с таким завидным аппетитом и удовольствием, что хочется немедленно присоседиться, хоть на время, хоть чуть-чуть.
Десяток мейловских книг из серии о Провансе заставили меня где-то за месяц до поездки перекраивать уже почти готовый маршрут. «Под нож» пошли Вердон, приграничные с Италией районы, а также Салон-де-Прованс и Экс-Прованс. И все равно, в лучшем случае у нас была всего-то пара дней. Но – это лучше, чем вовсе ничего. В результате эти последние два дня стали той высокой звенящей нотой, на которой и должны заканчиваться такие поездки.
Для удобства восприятия я разобью отчет о последних двух-трех днях на три части. В первой предлагаю вместе с нами посмотреть на места, знакомые каждому читателю Мейла: окрестности Горда, Бори, Менерб, Бонньё, Лакост, Кавайон, Иль-де-Сорг, Фонтен-де-Воклюз. Во второй части можно отправиться по местам, связанным с книгой и, главным образом, ее экранизацией — фильмом «Хороший год». В третьей же части гарантирую встречу еще с тремя пунктами, «засветившимися» в «Энциклопедии Прованса» и прочей хорошей мейловской беллетристике.
Поехали?


Для начала – пара слов об отеле в окрестностях Горда, где мы провели две ночи – La Burlière.


Традиционное семейное предприятие, комнаты в доме трехсотлетней давности, все очень мило. На завтраке гостям предлагаются меню с выбором из двух десятков сортов варенья и меда, среди которого – лавандовый, розмариновый и еще какой-то.
Рассиживаться нечего, так как предполагаемую дневную программу можно было со спокойной душой окучивать неделю, а то и больше.

Начали мы с деревни Борѝ – до нее нам было каких-то три-четыре километра. Место оказалось довольно любопытным: деревня состоит из хижин, сложенных из сухого известняка в архаической манере.


Кстати, по всему Провансу нам встречались ограждения в том же стиле:

Вот выдержка из информационного буклета на русском языке:
«Знакомство с миром камней
Самые старинные дома «бори», называемые также «кабан», что значит хижина, относятся к XVII веку, самые недавние — к XIX в. Они являются самым удачным и наглядным примером так называемых построек насухо. Технология таких построек заключается в том, что используются найденные на месте в изобилии дешевые камни, которые кладут без раствора или какой-либо связки по принципу изогнутого свода. Подобный тип сооружений появился на большой территории Франции в период завоевания новых земель в XVIl-XVI11 веках. Тогда королевским указом от 1761 мелким крестьянам позволялось осваивать новые земли и создавать культивируемые угодья, чтобы выжить в условиях нехватки зерна и угрозы голода, таким образом, камни, удаленные с полей, становятся строительным материалом. Постройки служили укрытием для пастухов, складом, амбаром для хранения урожая, а также временным сезонным жилищем крестьян, которые возделывали земли, находящиеся вдали от их родных деревень. Вокруг такого жилища «бори », они выращивали виноградники, оливковые деревья, злаковые культуры, разводили скот и занимались шелководством. Бори пришли в запустение в середине XIX века. В 60-е годы частично или полностью разрушенные бори были отреставрированы под эгидой Академии архитектуры, что заняло 8 лет. Относятся к историческим памятникам, музей сельского жилища.
Бережно относитесь к природе и объекту. Запрещается рвать растения, залезать на стены, собирать камни».


Большинство этих построек использовались как овчарни или сараи, но и жилые дома здесь – не редкость:


Питер Мейл был очарован borie:
«Сооружены они по трем основным типам: епgradin с уступами стен и почти плоской крышей, епcone, самые высокие, с конусообразной крышей, напоминающей передний конец пули, и enruche, похожие на приземистые пчелиные ульи.
Мне очень понравилось, как выглядит borie на фоне лавандового поля, и однажды я спросил тасоп каменной кладки, сможет ли мастер соорудить для меня такое чудо.
«Настоящий? — переспросил тасоп. — Без раствора, балок, каждый камень подобрать и разместить вручную?»
И тут же ответил, прищурившись, смерив взглядом загоризонтную даль и пару раз цыкнув зубом. Можно, отчего же нет. Но поскольку работа эта очень сложна и трудоемка, не говоря уж о подборе материала, то дешевле для меня будет соорудить полностью оснащенный гараж машины на три. Я сначала подумал, что он шутит. Неужто сарай для лопат и мотыг сложное сооружение? В общем, мое лавандовое поле и по сей день обходится без borie».

Переходим к городку Фонтен-де-Воклюз.

Эту листовочку мы получили на въезде в паркинг, по пути с которого не могли пропустить церковь Святого Верана:

Удивительная эта церковь: в ней естественное освещение!
Без свечей и электричества все кажется таинственным и настоящим.

Так же, как и фонтан: искусственным путем такую «бороду» из водорослей не вырастить…

Еще одно знаковое место – развалины замка, принадлежащие другу Петрарки – епископу Филиппу де Кабассаль:

Петрарка подолгу жил в этих местах, специально под великого поэта здесь даже музей сгомозили – хотя в этом доме сам Петрарка отродясь не жил. Музей поэтому совсем не заинтересовал, к тому же скажи мне про Петрарку – так я вспомню разве что:
«И стишки чужие читать — не велика доблесть! Вон небось, Петрарка твой — посадил свою Лауру на коня, и только их и видели!» ©
Так что мы ограничились зрелищем колонны, воздвигнутой в центре этого то ли города, а то ли деревни аккурат к пятисотлетию со дня рождения «великого пиита» в 1804 году:

Меня в Фонтен-де-Воклюз привлекала больше всего речка Сорг, прославившая это место среди любителей всяких чудес природы. Вот она, бежит, торопится:

Вода в ней какая-то необычайно прозрачная:

А все потому, что загрязниться она не успевает: исток реки Сорг находится здесь же.
Место это совершенно удивительное: река проистекает из мощного подземного источника, из пещеры прямо в горном массиве, и увидеть это место обязан каждый, побывавший в Фонтене. Вот мы и отправились против течения реки:

Колеса бумажной фабрики:

Сорг популярен не только у праздношатающихся путешественников, но и профессионально относящихся к своему досугу товарищей:

Жаркий октябрьский день (!) постепенно становился прохладным среди приятной тени от огромных деревьев в узком ущелье:

Покрытые мхом камни на фотографиях кажутся обманчиво мелкими, но в реальности это – огромные валуны, под которыми шумит Сорг, не набравший полной силы, чтобы вырваться на простор:

Вот и исток реки Сорг! Но что это?! Где вода?

Злую шутку сыграло время года: мы пришли в самый немноговодный сезон, когда исток реки представляет собой невнятную лужицу в глубине пещеры.

О полноводности источника в иные времена года свидетельствуют фотографии на склонах отвесных скал вокруг:

Тем не менее, удовольствие от этой прогулки невозможно не получить, а уж какой вкусной была эта вода! Я, конечно, не удержалась от «попробовать»…

Следующий город нашей программы также находится на реке Сорг, правда, по пути мы свернули куда-то сюда, наверх:

Узкая дорожка привела к шато Saumane – если судить по указателям:


Неожиданно мы оказались на машине прямо на крошечной площади перед церквушкой на вершине холма:

Поэтому поспешили вырулить обратно по навигатору, пока нас местные жители не заметили.
Ехать долго не пришлось – совсем скоро мы оказались в столице французского антиквариата – городке Иль-де-Сорг:

Красиво? А то! Но есть одно маленькое «но». Все красивые фотографии этого городка (каналы, мостики, живописные кафе и разноцветные домики) сделаны в двух-трех местах.
Мы этого не знали, поэтому смело пошуровали вдоль кольца городских каналов, ориентируясь на номера достопримечательностей:

Как выяснилось, канал идет вдоль всего старого города: когда-то таким образом жители сделали пригодной для поселения болотистую почву этой местности. По всей протяженности каналов установлены широкие и тяжелые лопастные колеса, затянутые зеленым мхом:

Раньше эти колеса приводили в действие мельницы, дробилки и прядильные станки, а сегодня я затрудняюсь определить практическое назначение этих механизмов.

Так вдоль игрушечно мелкого канала мы обошли весь город, причем не могу сказать, что впечатление осталось восторженным:

Но без прелестных деталей ни в одном из французских городов – не обойтись:

Да и напоследок, уже направляясь к машине, зашли внутрь внешне совсем не примечательного собора Нотр-Дам-дез-Анж:

Но вот барочный интерьер здесь — просто выдающийся:


Следующий город – Кавайон – в книгах Мейла встречается не раз и даже не десять.
Прежде всего, Кавайон – родина знаменитых кавайонских дынь, эталонных и прославленных.
В «Энциклопедии Прованса» рассказывается, что Александр Дюма-главный подарил городской публичной библиотеке полное собрание своих сочинений в обмен на обязательство поставлять к его каждый год дюжину отборных дынь.
Ну, дынь к тому времени мы уже напробовались, а есть ли что еще в этом сельскохозяйственном регионе? Отправляемся смотреть.

Над городом возвышается холм Сен-Жак:

Самое выдающееся сооружение города – собор Нотр-Дам-э-Сен-Веран:

На его фоне остальные сооружения города выглядят более чем скромно:

Хотя и среди них можно встретить знакомое название:

Да разве что здание ратуши удивит неожиданной для этого места кованой решеткой стеклянной крыши внутреннего двора:

В Кавайоне нам посчастливилось забрести в магазинчик местных деликатесов, почетное место среди которых принадлежало, конечно, сырам:

Когда мы зашли – невольно зажмурились от острого и волнительного запаха десятков сортов сыра.
, женщина лет пятидесяти, не имеющая и того минимального запаса английских слов, коим с трудом овладели мы, тем не менее отлично поняла цель нашего визита. Привычно шутнув типа «Закрывайте дверь, весь пар запах выпустите», она принялась выбирать для нас несколько сортов сыра, разных по консистенции и степени зрелости, дабы мы смогли в полной мере насладиться волшебным продуктом. Рассказ о сырном трио – в последней части отчета, сейчас же прошу обратить внимание на сыр, перевязанный в каштановых листьях – это знаменитый банон.
Как только наш сыр попал в благоприятную атмосферу нагретого на солнцепеке автомобиля – его характер не могла сдержать даже тройная упаковка. О том, чтобы пронести его в отель, и речи быть не могло, так он и ночевал у нас в машине.
В Кавайоне есть свой, хоть и небольшой, древнеримский памятник:

Эта арка, скорее всего, была прислонена к какому-то зданию, сейчас же она реально торчит на ровном месте, так что мы даже не сразу поняли, что это искомая достопримечательность.

Едем в Менерб, который наиболее часто упоминается в книгах Питера Мейла: где-то здесь, в окрестностях деревни, этот англичанин прикупил себе дом и сделал состояние на книгах о Любероне и «золотом треугольнике» Прованса. Этот треугольник образуют три небольших населенных пункта: Менерб, Бонньё и Горд, где разворачивается книга и фильм «Хороший год».
У этих населенных пунктов есть что-то общее: они стоят на вершине холмов Люберонского кряжа, самую высокую точку занимают средневековые замки разной степени сохранности и церкви, а улицы спускаются по холму вниз причудливыми лентами.

У Менерба есть своя славная страница истории: его, как опору кальвинизма, с сентября 1577 по декабрь 1578 осаждало огромное католическое войско. После взятия католиками города в Менербе в 1581 году был построен замок. Сегодня замок напоминает аристократическое поместье и носит название ЛёКастелле – «маленький замок».
Впрочем, я что-то совсем не с того начала рассказ о Менербе. Наверно, надо сказать, что в этом городишке воплотился весь Прованс во всем его очаровании и тихой прелести:

Когда мы проходили мимо вот того домика с открытыми ставнями и прислоненным к стене велосипедом, в окне заметили очень немолодого мужчину, лет восьмидесяти. Он обрезал сухие листья с комнатного растения, поглядывал куда-то вдаль, на люберонские холмы…


Как же хочется в старости пожить в такой вот идиллии!

Главную площадь с чудесной церковью в стиле ранней готики таковой даже язык не поворачивается назвать.

Из зимних отчетов о поездках по этим местам я знала, что здесь в сезон проходит торговля трюфелями. Для нас вкус свежего трюфеля в это время года был недоступен, но напротив церкви находился то ли ресторан, то ли магазин, то ли дегустационная – на полках лежали книги о Провансе, кулинарные издания, масло с трюфелями. К сожалению, гражданка за прилавком была слишком увлечена телефонным разговором, чтобы нам помочь с выбором.
Так что мы везде прошли чисто привидения, вышли на террасу, все сфотографировали, вежливо попрощались – и двинули дальше.


По дороге из Менерба увидели указатели на Lacoste – именно с новогоднего ужина в ресторане Лакоста начинается книга «Год в Провансе». Кроме того, в этой деревне находился замок маркиза де Сада (уже во второй раз в поездку нам встречается это имя: в первый раз оно возникло в связи с посещением Бокера).
Мы нисколько не пожалели, что свернули в этом направлении: Лакост на сто процентов оправдал звание одного из самых типичных и интересных городков во всем регионе.
Поначалу Лакост напомнил нам Ле-Бо: те же крутые и извилистые улочки, мощенные еще в средневековье, арки, башни, дома, вырастающие из каменных оснований скал.


Мы не рассчитывали попасть внутрь замка по причине довольно позднего времени, но то, что открылось нашему взгляду на вершине холма, описать довольно сложно:

Уже потом я вычитала, что руины замка маркиза де Сада (здесь он прятался от преследования парижских властей и заодно создавал «Сто двадцать дней Содома») выкупил Пьер Карден, который превратил заурядные развалины в своеобразный арт-объект:


Лакост и окрестности кажутся созданными для исследования природы прекрасного, в чем мы на деле убедились.
С нами заговорила совсем юная девушка, лет восемнадцати: она представилась нашей бывшей соотечественницей, но когда она была маленькой, ее семья переехала на ПМЖ в США. Там она вышла замуж (мужа ее мы тоже видели, он нам первый проорал «привет») и все у нее хорошо. Мы поинтересовались, что она делает в Лакосте, и та рассказала, что она вместе с группой студентов здесь на практике: будущие дизайнеры, фотографы и искусствоведы целый месяц изучают в Провансе все, что связано с их будущей деятельностью. К примеру, только сегодня они вернулись из Сен-Реми, где побывали в монастыре Сен-Поль, хранящем память о Ван Гоге.
Мы, откровенно говоря, немного позавидовали такой возможности. Я что-то не припомню, чтобы студенты тульских универов выехали дружной толпой куда-нибудь для изучения культуры и искусства. У нас только на картошку в советские времена выезжали. А тут – возможность пожить в такой вот деревне:


Из Лакоста открывается потрясающий вид на окрестные долины и соседний Бонньё:

Вот туда мы поспешили в стремительно вечереющих сумерках, благо здесь все рядом:

Бонньё раскинулся на холме на месте древнеримского поселения Митрон. Его стратегически выгодное положение обеспечило развитие города. Нам, к сожалению, не оставалось времени на детальное знакомство с городом, мы смогли лишь бросить общий взгляд на него:

И заодно — увидеть, как со стороны выглядит Лакост с «садистским» замком:

Вот только было уже совсем темно, а у нас был еще один пункт в программе – мост Юлия.
О нем я узнала тоже из Мейла, посвятившему Le Pont Julien отдельную главу своей «Энциклопедии Прованса»:
«Le Pont Julien находится рядом с шоссе N100 между Аптом и Кавайоном. Построен он, чтобы дать путешествующим по Домициановой дороге возможности пересечь, не замочив ног, речку Калавон. Домицианова дорога — связующее звено между Италией и Испанией Мост невелик — длина его менее пятидесяти метров, но на диво пропорционален. Три пролета, две опоры. С типичным римским вниманием к мелочам опоры снабжены ледорезными выступами, чтобы облегчить прохождение воды в половодье, хотя не припомню, чтобы Калавон когда-нибудь разливался. В общем, мост обладает солидным запасом прочности и заслуживает более солидной реки, чем Калавон, в наши дня представляющий собой довольно-таки жалкий ручеек».
Забив в «Объектах» навигатора мост, мы успели влететь на него за пять минут до наступления кромешной тьмы. Удалось сделать только пару фотографий:

Если кто-то думает, что такой насыщенный и яркий по впечатлениям день на этом закончился – то это не совсем так.

Потому что накануне мы так и не попали в тот самый ресторан, где снимали фильм «Хороший год». Но у нас был еще один шанс.
Продолжение