Mararía. Capítulo 5.

Глава 4.

Я быстро сдружился с сеньором Manuel Quintero, по крайней мере мне так казалось. Мы отправились в соседнюю деревню Uga и вскоре достигли ближайшего к ней хутора. Хозяйничала там грузная румяная женщина, которая быстро накрыла на стол и первые два стакана были выпиты в полной тишине. Толстушка оставила нас, удалившись к внезапно завопившему младенцу, в то время как в дверях появился небольшой коренастый усатый мужичок с чёрным сомбреро в руках.
— Добрый вечер! — сказал он и приблизился к прилавку.
«El Patron» наморщил лоб в предвкушении очередного глотка, но едва не облился вином, опознав ночного визитёра.
— Но откуда!? — воскликнул он внезапно — Сюда явился мой любезный друг Pedro. Так садись же рядом, выпей со мной!
Педро несолько мгновений наводил свои окуляры на плоскость, где находился силуэт вскочившего со стула мужчины.
— Так затем же и пришёл! — друзья слились в объятих, хлопая друг друга по спинам.
Некоторое время было посвящено распросам о нынешней и прошлой жизни под журчание виноградного напитка. Я слушал их внимательно, радуясь внезапной встречи старых друзей.
Наша прогулка вышла из под контроля и, вволю наговорившись со старым товарищем, Manuel посмотрел на часы, вспомнил о позднем часе.
— Отвези нас, дружище, на своём грузовике.
— Куда?
— В Фемес, конечно.
Педро категорически отказался. Я снова услышал из его уст страшный аргумент про ведьму. El Patron разразился хохотом.
— Это детский лепет — вытирая слёзы, заикаясь прохрипел Quintero.
— Детский лепет? И про араба тоже? И про мальчишку?
— Ты что несёшь, Педро!?
— Я расскажу, если ты не знаешь!
Мы взяли стулья и расселись возле камина. Señor Manuel Quintero скрутил сигарку.
— Помнишь ту ночь, когда ты пырнул ножом Исидро?
— Да.
— Ты не вернулся больше в Фемес.
— Нет. Мы же не делали больше пересадок на Белом Пляже.
— Вот! А я-то остался жить в Фемесе со своими родителями. Как и все парни деревни пялился на Марию. Ты хорошо её запомнил, Мануель?
Он посмотрел на звёздное небо.
— Какие глаза она имела… А какие бёдра! Она знала о своей красоте и своей привлекательности. — и добавил — Сука.
Тяжело вздохнул и продолжил:
— Isidro совсем рехнулся. Дрался со всеми. Всех замордовал. Следил за нами, не подпускал к ней. Да и она не давала никому шанса… Однажды приехал к нам в деревню один араб. Один из тех, кто шатаются по островам туда-сюда с баулом всякой всячины на плече, ищут возможность продать её. Простыни, булавки, браслеты, всё подряд. Это был парень слабенький, миловидный, с полным ртом золотых зубов. Он пришёл в дом Марии. Она накупила у него разного барахла, затем они долго говорили. Прошло несколько дней и он пришёл снова, а потом ещё… Добился её любви всё-таки, иногородним всегда везёт! Имел талант говорить с девушками. И вот однажды её тётка, которая не спускала глаз с племянницы, объявила о их свадьбе. «Он богатый, он араб! Они уедут жить в Las Palmas» — говорила старуха. Готовились к свадьбе, купили стулья, украсили дом. И всё это на деньги араба. А нас всё это бесило! И меня, и Исидро, и Альфонсо, всех парней. Поползли слухи, что она на третьем месяце.
El Geito потянул сигарку. Опёрся на ноги, сплюнул от злости.
— Наступил день свадьбы. — продолжил он рассказ — К полудню приехал священник из Йаизы. Церковь украсили цветами, травами, пальмовыми листьями. Бракосочетание назначили на восемь во дворе Марии, который пестрел от разных флажков и ленточек. По центру красовался стол, на скатерти были расставлены подносы с финиками, арбузами, инжиром, бананами. Женщины приходили и уходили, постоянно чего-то принося. Сплетничали о беременности невесты. Мужчины собрались в баре, были мрачны и выпивали с пугающей расточительностью, выкрикивали непристойности в частушках. В ночлежке также были мы: Себастьян, Альфонсо, Марсиаль, Исидро, Хусто и я. Какой бес в нас вселился!? Мы решили развлечся, пойти навстречу арабу. Осушили стаканы и отправились, распевая гадости про Марию. В дверях церкви стоял отец Абель, провожая нас осуждающим взглядом. Куплеты сочинялись на ходу. Даставалось всем: и Марии, и арабам, и отцу Абелю, который не возражал против их присутствия на острове. Проходя мимо дома Марии, мы свистели, орали, улюлюкали, за что и были прокляты тёткой невесты, наградившей нас во след фразой о том, что все мы являемся вонючими козлами и безмозглыми баранами. А мы уже были на краю деревни, готовясь к встрече жениха. И вот, наконец-то, появился он — Morito, как его прозвали местные. Он шёл по главной дороге, ведущей в Фемес, одетый в синий с белыми полосками костюм и шёлковую рубашку. Чистовыбритый он напоминал ребенка. Маленькие тонкие усики казались смешными. Он подошёл к нам улыбаясь, как-будто был рад видеть нас. Но я почувствовал его страх, увидел в его глазах панику. Вдруг Хусто издал ужасное мычание: «Мне видется, что он не дойдёт до Марии!» Поднял гитару над головой, держа её за гриф двумя руками, а потом шарахнул будущего папашу по голове так, что тот не успел даже пискнуть. Его били все, но особоё удовольствие получал Марсиаль, отвешивая ему пинки по заднице, он постоянно хрюкал. Дело закончил Себастьян, размозжив череп камнем… Мы были сильно пьяны… А я сказал, что если мы убили его, то не стоит его нести к Марии. Альфонсо предложил закопать его прямо здесь и вернуться, как ни в чём не бывало. Договорились хранить наш секрет. Марсиаль побежал в деревню за лопатой, а мы потащили бездыханное тело на кладбище. Похоронили Морито под пальмой. Марсиалю, казалось, нравилось происходящее настолько, что он решил остаться там.
Педро завершил свой рассказ, отряхнул штаны и встал на ноги. Затем посмотрел на меня с грустью.
— Мне нравится Вас слушать, Педро. — продолжите в другой раз, я Вас прошу.
-Дааа… — протянул Патрон.
Педро стоял с закрытыми глазами, повернув лицо к звёздам и чего-то напевал, уперев руки в бока.

Продолжение.