Mararía. Capítulo 6.

Часть 5.

— Входите, входите. Смотрите, какое солнце! – жена сеньора Себастьяна затягивает меня в садик.
Я прохожу к стене и сажусь в тени напротив неё.
— Спасибо, сеньора. Жарко сегодня. Отдохну пару минут.
— Мой муж укатил в Яизу. – не отрываясь от штопания штанов, заявила она. – Мы имеем там немного земли. Может быть, привезёт арбузов. Заходите вечером, угощу Вас ломтиком!
Поправила полуразвалившиеся очки.
— Чиню одежды своего сына. Он моряк. Соль и селитра разъедают всё. Молюсь за него постоянно… Столько опасностей вокруг. Столько мужчин не возвращаются! Всё, что прошу у Святых – это чтоб никогда не ходить на залив Avila, увидеть своего мальчика.
— А что там такое, в этом заливе Авила? – не понимаю я.
Сеньора посмотрела на меня поверх своих линз.
— Вы не знаете про залив утопленников? – удивляется она.
Возникла небольшая пауза, после чего она продолжила голосом тихим и загадочным.
— Да, это залив утопленников. Туда приходят люди, чтобы увидеть своих утонувших близких – мужей, сыновей, братьев. Я была там однажды. Видела отца. И даже мужа сеньоры Кармен, отца Исидро, нашедшего смерть в море!
— И что, правда, что вы их видели? – засомневался я.
— Ой, сеньор, также ясно, как вижу сейчас Вас!
— И когда же они появляются?
— Ночью. Женщины ходили и я вместе с ними. Нужно идти, когда ночь звёздная, зажигать факелы и садиться на берег ждать.
— И что он сказал? – подтруниваю я.
— Кто?
— Покойник!
— Ааа! Нет. Они появляются и ничего не говорят. Они приходят издалека, из моря! А когда приблизятся, то остаются спокойными, как-будто висят в воздухе. Тогда им можно рассказывать что-нибудь и молиться за них. А они слушают и не уходят.
— И Вы не возвращались больше на берег залива?
— Нет, лично я не хочу идти больше. Столько страхов натерпелась!
Вдруг, на земляном полу появилась длинная тень, похожая на тень кипариса. Я поднял взгляд на дверь, но вместо кипариса разглядел силуэт высокой и худой женщины, полностью закутанной в чёрное. Это был силуэт Марарии. Она молча положила на пол связку дров и букетик из трав. Жена сеньора Себастьяна быстро удалилась в дом и появилась снова с графинчиком молока. Подошла к ведьме и вручила его ей, та тут же удалилась, не сказав ни слова. Хозяйка вернулась на своё место в тени и принялась доделывать свою работу, приводя штаны сына мэра поселения в достойный вид.
— Эта женщина меня пугает. Она, действительно, ведьма?
— Мария? Мария – ведьма? Ой, сеньор! Сколько времени прошло, сколько вещей забыто! Я знакома с ней с молодости. Она была очень красива! Все парни ссорились из-за неё, а она возомнила себя королевой и презирала всех. Потом влюбилась толи в араба, толи в турка. Говорили, что он имел много денег. Решили пожениться и день свадьбы назначили. А он посмеялся над ней! Сбежал в день бракосочетания и больше не возвращался. Так поступить на трёх месяцах беременности! Он мне никогда не нравился. Одно бахвальство у них в голове!
Помолчала, словно ушла в воспоминания, потом продолжила.
— Я была её лучшей подругой. Помогала шить свадебное платье, красивое, всё в бусинках, которые араб подарил. Она в нём, как есть, королевой была. Такая счастливая… Его ждала, сильно ждала.
Супруга мэра пересказывала мне всё то, что я уже знал. Вот только до сих пор не ведала истинное положение дел. Я слушал молча. Слушал и не верил этому сумасшедшему круговороту, но чувствовал его душой, понимая как люди, вдруг, уходят навсегда в мир иной, уходят в одночасье и больше не возвращаются. Я вышел из этого дома в расстроенных чувствах. Целый день бродил по Фемесу, снова разглядывая дома и слушая лай собак. Ночь опустилась внезапно, полная звёзд, она окончательно рассеяла мысли о сне. На крыльце ночлежки не было никого, что дало возможность оставаться здесь на неопределённое время, не слушая болтовню подвыпивших посетителей. В полутьме появились две знакомые фигуры: одна высокая и худая, другая горбатая. В руках Марсиаль сжимал две короткие палки. Это выглядело нелепо и смешно, что подогрело мой интерес проследовать за ними. Я держался на почтительном расстоянии, дабы не обнаружить себя, но преследуемые и не помышляли оборачиваться. Они не переговаривались, просто шли знакомым маршрутом. Вскоре возвышенности сменились на равнину и я понял, что мы идём на пляж. Послышался шум волн, разбиваемых о камни. Горбун и Мария остановились на середине песочного пляжа, видимо достигнув конечной точки своего мистического маршрута. Я притаился вблизи этой парочки за камнем, думая, что дело становится вполне понятным и что передо мною находятся простые контрабандисты, а палки в руках у Марсиаля – это сигнальные флажки. Они продолжили движения к камням, я же понимал, что стану зрителем некоего спектакля. Внезапно мои глаза выхватили из ночной мглы фигуру, стоящую на коленях, замершую в экстазе или молитве. Это был залив утопленников! Место где души моряков встречаются с родственниками! В меня вселился ужас, такие фигуры были рассредоточены по всему пляжу! У линии прибоя склонились женщины. То тут, то там стали зажигаться факелы, наверное, чтобы помочь в навигации утопшим морякам. Лица встречающих были напряжены, взгляды неподвижны. Мне становилось страшно, я не хотел больше присутствовать на этой дикой церемонии.В голове творился хаос, захотелось бежать! Всё это переходило границы разумного. Марсиаль пустился в пляс! Женщины встали с колен и принялись рыдать. И когда этот театр абсурда стал сводить меня с ума, я почувствовал прикосновение чьей-то руки… Рядом стоял сеньор Мануэль Кинтеро – патрон прибывшего судна. Глаза его остекленели.
— Дай ему жизнь снова. – прошептал он.
— Кому? – прохрипел я.
— Моему сыну. Будь ты проклята, пена.
Он неистово заиграл скулами, затем бросился в море, сжав кулаки и размахивая руками.

Далее.