Вариации на тему «В Новый год на автомобиле». Там – Вена (часть III)

Часть 1. Туда – Польша, Чехия: Карвина, Цешин, Кромержиж, Зноймо
Часть 2. Туда – Чехия, Австрия: Зноймо, Ла-ан-дер-Тайя, Корнойбург
Часть 4. Там — Вена
Часть 5. Обратно – Чехия: Леднице, Валтице
Часть 6. Обратно –Польша: Варшава. Беларусь

Когда у Юрия Антонова был юбилей, одна из журналисточек поинтересовалась, почему он не пишет новых песен. «Зачем, у меня и старые хорошие!» — ответил мэтр.

Вот приблизительно так же мы рассуждали, выбирая основное место пребывания в новогодней поездке — 2016. Перебрав несколько городов, сердце успокоилось на Вене.

Что делать в австрийской столице четыре дня, когда холодно и снежно?


Греться «хот вайном»из керамических кружек на улице, идти в ресторанчики и, конечно же, в музеи!

Вена – из тех городов, что не могут оставить равнодушным. Меня поражает в этом городе сочетание изысканности и масштабности. Циклопические здания – с изяществом бабочки.
О венском размахе мой любимый Петр Вайль высказался следующим образом:

«Помпезные здания имперского расцвета — времени, которое Стефан Цвейг назвал «золотым веком надежности». Устойчивость, богатство, масштаб. Даже задорный, похожий на Дениса Давыдова, с ног до головы позолоченный Штраус в Городском парке помещен в мощную мраморную раму. Правильный венский шницель превышает в диаметре тарелку, на которой подается».





Рождественское убранство Вены – стильное, утонченное, без мишуры и пластика.




Покупаешь горячий глинтвейн на туристическом Грабене – вместо семи евро сдачи с десятки дают пять. Оказывается, повторяющая цветом глинтвейн керамическая кружка с новогодним рисунком стоит два евро, ее можно вернуть, а можно увезти домой, и пить из нее кофе и чай, и вспоминать новогоднюю Вену.

Опытным путем установлено, что длительность тепла от выпитого глинтвейна не превышает одного часа, поэтому очевидным времяпрепровождением становится посещение музеев.

Первый из них – не совсем музей: «Дом бабочек». Здание оранжереи, где расположен «Шметтерлингхауз», — само по себе произведение искусства. Кстати говоря, один мой знакомый молодой человек ругается словом «Шметтерлинг!!!», по достоинству оценив экспрессивную фонетику немецкого языка.


Входной билет – 6,50 евро.
Входящего охватывает влажное тропическое тепло. Бабочки, в основном, здесь обитают двух модификаций: серо-бурые, похожие на хрупкие осенние листья в конце октября, и черно-желтые. Их подкармливают слайсами яблок и бананов, вот возле кормушек их можно рассмотреть.


Но, конечно, бабочки – это всего лишь «разминочный рюмаш» перед настоящим праздником:

Kunsthistorische Museum Wien/ Венский Музей истории искусств.

Об этом фантастическом месте я уже писала, но удержаться снова не могу, тем более что в эту поездку нам удалось посмотреть залы, до которых в первые два раза мы так и не добрались.

Итак, предлагаю отправиться в ту часть собрания музея, которая носит название Kunstkammer.
Нет-нет, не надо морщиться: никаких заспиртованных уродцев и обрубков человеческих органов. А совсем наоборот: если мы вспомним, что Kunst по-немецки означает «искусство», то все сразу станет понятно.
На сайте музея так сказано об этой части собрания:

«Венская Kunstkammer, с ее ювелирными изделиями, роскошными сосудами, скульптурами, бронзовыми изделиями, часами и т. д., относится к числу наиболее значительных коллекций подобного рода в мире. Императоры и эрцгерцоги династии Габсбургов на протяжении многих веков создавали мир искусства и красоты, который вновь возродился на выставочной площади 2700 м2 с марта 2013 года. 2200 произведений искусства расскажут Вам увлекательные истории. Среди бесчисленных драгоценностей — знаменитая «Сальера» Бенвенуто Челлини — шедевр ювелирного искусства».

«Сальера» — от итальянского «солонка» — золотая настольная солонка, украшенная аллегорическими фигурами земли и моря, от союза которых рождается соль. Этот шедевр с момента своего создания в 1543 году принадлежал исключительно особам королевской крови – до того момента, как стал музейным экспонатом.


Здесь попрошу прощения за качество фотографий: снимать в музее без вспышки и соответствующего оборудования очень сложно, но это лучше, чем ничего.
Интересная деталь: пьедестал солонки помещен на деревянные ролики, так что ее можно передвигать по столу, не поднимая.
В 2003 году, когда в музее был ремонт, бесценный шедевр похитили. Стоимость его на тот момент составляла 50 миллионов евро, но застрахована скульптура была только на половину рыночной стоимости, так как никто не рассматривал всерьез возможность похищения такого сокровища. За возврат солонки австрийское правительство назначило награду… 70 тысяч евро! По причине, что продать такую вещь просто нереально. У этой истории – счастливый финал.
Оказывается, специалист по сигнализации, который вел работы в музее, заметил ее слабую защиту, возвращаясь под утро домой в состоянии «под мухой», он увидел возле музея леса, влез по ним на второй этаж и спер то, что ему подвернулось под руку. А именно: самый дорогой шедевр Кунсткамеры. Утром, узнав из новостей, ЧТО он спер по пьяному делу, горемыка решил затребовать за свой трофей изрядный выкуп – 10 миллионов евро. Переговоры длились длительное время, с большими перерывами, пока специалист по сигнализации не «засветил» свой номер мобильного. Полиция вышла на магазин, где был куплен телефон, и по записям с камеры видеонаблюдения установила личность похитителя. Его портрет размещен во всех крупных изданиях Австрии и показан по телевидению. После такой оглушительной популярности бедолаге ничего не оставалось делать, как показать полиции место хранения шедевра: Сальеру обнаружили почти через три года в свинцовой коробке в лесу у города Цветль.
И вот она нарядная вернулась на свое место! Ура!

Надо сказать, что у Сальеры в венской Кунсткамере просто великолепное окружение:







Пенсне в драгоценной оправе, золотые часы, письменные приборы – это все довольно привычные (по музеям, естественно) атрибуты жизни королевских фамилий, но «набор юного энтомолога» из драгоценных материалов с искусно выполненными фигурками насекомых на крышке – это что-то новенькое!


Тончайшие стенки кубков и части статуэток просвечиваются насквозь, как сияющая яичная скорлупа:





Победоносная габсбургская губа у некоторых экспонатов выдает государственный заказ:


Помните, в фильме «Дон Сезар де Базан» Юрий Богатырев, играющий испанского монарха, усиленно оттопыривает нижнюю губу? Я раньше не понимала, какую роль играет эта деталь, а вот познакомившись с династией Габсбургов не из школьного учебника, стало ясно: этим знаком принадлежности к древнему королевскому роду Габсбурги безмерно гордились и всяческие его подчеркивали.


Кстати, еще о наших фильмах. Когда банда Стампа грабит музей не без помощи кумира советских пионерок Электроника, среди похищенных шедевров мелькает вот это полотно Франческо Пармиджано!

«Пустите, мы хотим видеть картины!»
Не удержусь, чтобы еще раз не вспомнить, как в музее Колумба в столице острова Гран-Канарии Лас-Пальмасе мы обнаружили вот такого откормленного двойника из венского музея:


Так что шедевр Пармиджано где только не встретишь («Вы популярны, Людочка!»).

Залы Античного собрания музея – вот еще чему мы смогли уделить большее внимание в это свое посещение музея.



Одно из самых выразительных произведений искусства в этой части музея – это саркофаг со сценами амазономахии:


Не стоит думать, что собрание музея – нечто раз и навсегда устоявшееся. Нет, здесь есть место и для художественных экспериментов. Так зимой этого года среди классических произведений искусства были представлены концептуальные работы современного художника – маски-слепки, снятые с лиц живых и вполне себе здоровых людей. Что ж, на это стоит посмотреть, чтобы оценить вечную классику.


Это лишь мизерная часть собрания Kunsthistorische Museum Wien, где открытия ожидают на каждом шагу. В этот раз мы провели в нем шесть часов – и прекрасно.


Далее предлагаю отправиться в музей Альбертина (входной билет – 12,90 плюс 4 евро аудиогид на русском языке).


В этом гостеприимном музее с посетителями готовы общаться на нескольких языках, включая язык жестов:


Официальный сайт музея представлен, в том числе, и русскоязычной информацией:

«Альбертина, расположенная в самом «сердце» исторической Вены, объединяет в себе атмосферу императорского дворца и шедевры высокого искусства. Являясь самым большим городским дворцом-резиденцией Габсбургов в прошлом и одновременно художественным музеем международного уровня, имя которого отождествляется с одной из наиболее значительных коллекций графики в мире, он стал точкой притяжения для туристов со всего мира, путешествующих по знаменитым городам и местам культурного наследия».


Часть Альбертины — один из красивейших дворцов в стиле классицизма в Европе. Парадные залы дворца были полностью отреставрированы и обставлены оригинальной ценной мебелью, здесь «все блистательно напоминает о былой придворной жизни и культуре быта в эпоху Габсбургов».



«В Альбертине хранится одно из крупнейших и наиболее значительных графических собраний в мире. Оно охватывает около 50.000 рисунков и акварелей, а также около 900.000 произведений печатной графики от поздней готики до наших дней».

Среди шедевров этой части коллекции – прославленный «Заяц» («Молодой заяц», «Полевой заяц») Альбрехта Дюрера.

Альбертина своей направленностью на создание специальных выставок напоминает наш музей изобразительных искусств имени Пушкина. Об этой части своей работы сайт музея отзывается следующим образом:

«Расставляя также архитектурные акценты своей летящей крышей-крылом, сооруженной по проекту Ханса Холляйна в 2003 году, музей представляет многогранную выставочную программу с выдающимися произведениями искусства от XV века до наших дней. Специальные выставки «Альбрехт Дюрер», «Эдвард Мунк» или «Ван Гог» привлекли в Альбертину в последние годы рекордное число посетителей».

Нам посчастливилось побывать в Альбертине на выставке рисунков Питера Брейгеля и Иеронима Босха в марте 2013 года, в январе 2016 в Альбертине была выставка графики Эдварда Мунка.

Не буду упражняться в «плетении словес», а возьму снова «Гений места»: пусть Вайль расскажет, как он это мог, о произведениях странного норвежца, а я подберу картинки с выставки, иллюстрирующие отрывки о творчестве Мунка.

«Одни из самых достоверных пейзажей в мировой живописи — мунковские.
Хотя исследователи давно доказали несовпадение топографических реалий, доверие не к ним, а к нему: когда выходишь с катера на берег фьорда, чувство перемещения во времени — острейшее. В пространстве — тоже: немедленно становишься персонажем Мунка. Это тем более достижимо, что нюансов он не прописывал: поди распознай, кто именно стоит на застывшей улице Осгорстранда. Ты и стоишь».


«У Мунка была идеосинкразия к некоторым деталям — особенно в портретах: он неохотно писал пальцы, уши, эскизно — женскую грудь, никогда — ногти, даже презрительно отзываясь о «выписывающих ноготки». Так же декларативно небрежны его пейзажи и ведуты».



«Вот почему от картин Мунка остается странное впечатление абстрактных полотен, хотя они всегда фигуративны, а часто подчеркнуто реалистичны и сюжетны».



«С семнадцати лет Мунк писал автопортреты, что сделалось его манией: последний написан в семьдесят девять. Он любил фотографироваться, часто голым, в зрелости голым себя и писал. Правду сказать, было что показывать — Мунка называли самым красивым мужчиной Норвегии».



«У Мунка — судьба. «Болезнь, безумие и смерть были ангелами у моей колыбели и с тех пор сопровождали меня всю жизнь». Мать умерла, когда ему было пять лет. Сестра Софи — в его четырнадцать. Это она — «Больной ребенок», что на русский неверно переведено как «Больная девочка»: побоку — есть маленький человек перед большой смертью. Первая его важная картина, написанная в двадцать два года, шедевр, ошеломивший современников».


«Под одним своим полотном Мунк написал: «Улыбка женщины — это улыбка смерти». Вот и в самой — после «Крика» — его знаменитой картине на лице женщины блуждает странная зловещая усмешка. То-то Мунк не знал, как ее назвать: она и «Мадонна», и «Зачатие». Большая — не сказать больше -разница! Либо — чудовищное святотатство, эротическая фантазия на тему Благовещения; либо — чистое язычество, обожествление оргазма как жизнетворного акта. Впрочем, есть еще третье название — технологическое:«Женщина в акте любви»».


И, конечно, несколько графических вариантов самого знаменитого творения Мунка:


Петр Вайль пишет о сувенирнойрастиражированности «Крика» в музейном магазине Осло:

«Надувной «Крик» — варианты в надутом состоянии тридцать и сто двадцать сантиметров — продается в магазинах не только в Норвегии, четверть миллиона разошлось в Японии. Странный сувенир — репрезентация ужаса — больше говорящий о нашей эпохе, чем об оригинале. Как мы дошли до того, что это одна из самых известных картин в истории мировой живописи? Даже тот, кто ни разу в жизни не слышал имени Мунка, ни разу в жизни не был в музее, ни разув жизни не раскрыл художественного альбома, знает «Крик». Такая жизнь».

В музейном магазине Альбертины продавали сувениры с изображением экспонатов мунковской выставки, среди которых – такая открытка-раскладушка. Раскрываешь – а там на батарейке-таблетке устройство, которое заходится криком. Стоит немало – 25 евро, народ ходит-смотрит: в сувенирном магазине стоит истошный вопль. Вспомним еще раз слова Вайля: «Странный сувенир — репрезентация ужаса — больше говорящий о нашей эпохе, чем об оригинале» — лучше и не скажешь.

В центре выставочной коллекции Альбертины — одно из наиболее значимых собраний международного классического модернизма — коллекция Батлинера, в которой представлена «история искусства на протяжении 130 лет от французского импрессионизма до современности».


Среди шедевров этой части коллекции – произведения Ренуара, Мане, Матисса, Малевича, Натальи Гончаровой…

Даже Пикассо здесь повернулся к зрителю лучшей своей стороной – керамической:



Невозможно упомянуть обо всех сокровищах Альбертины, расскажу только еще об одном открытии.


Это один из районов старой Вены, только не стоит пытаться понять, где он находится. Так вот, здесь изображены остатки старой крепостной стены, которую в XIXвеке разобрали и на месте которой теперь находится знаменитый Ринг – кольцо бульваров и главный трамвайный маршрут Вены.

Уф, что-то я совсем распоясалась, строчу и строчу!
Придется делать перерыв и посвящать Вене еще одну часть отчета.

Часть 4. Там — Вена