Маршрут выходного дня: музей "Тульский пряник", «Тульские древности», Ясная Поляна

От гостей из другого региона – большая польза: благодаря их визиту попадаешь в такие места в своем городе, куда сам никогда в жизни не соберешься. Но тут и с погодой не повезло – залило так, что о выезде куда-либо на природу пришлось забыть.

Так что сосредоточились на достопримечательностях сугубо тульских – и небезуспешно.
В этой части из цикла «Маршрут выходного дня» мы узнаем:
— из какого дерева делают пряничные формы и как долго они служат;
— сколько стоит запечатлеть себя в прянике;
— кто из современных «звезд» на свой юбилей поддержал старинную традицию поднесения гостям «разгонных» пряников;
— сколько дней Лев Толстой шел пешком из Ясной Поляны в Москву;
— почему слово «ошеломить» изначально имело значение «контузить»;
— откуда появились жесты
и еще многое другое.
Музей «Тульские древности»

— Заходите, только вас и ждали!
Приятно, когда на кассе музея вас встречают подобным образом. Считая нас четверых, экскурсионная группа включала еще двух дам пенсионного возраста – вернее, уже пореформенного пенсионного возраста, то есть хорошо так за шестьдесят.
Это было немного странно, потому что я считала музей «Тульские древности» исключительно ориентированным на школьников-подростков. Сюда за-ради обучающего эффекта водят целыми классами. Но из-за каникулярного времени мы были избавлены от такого шумного соседства.

Музей располагается в одном из самых красивых зданий Тулы и представляет собой крайне редкий для здешних краев образец архитектуры эпохи модерна — памятника федерального значения «Усадьба Ермолаева-Зверева, конец XIX — начало XX вв.».


Уникальный особняк был построен в начале XX века и принадлежал известному в Туле купцу-благотворителю Степану Александровичу Еромалаеву-Звереву. Он тратил сотни тысяч рублей на благие цели: на помощь приютам, богадельням и храмам. В том числе и на средства этого предпринимателя был построен целый комплекс благотворительных учреждений и храм Серафима Саровского в Туле.
Купеческая усадьба строилась в крайне модном в начале прошлого века стиле модерн. Специалисты отмечают, что это был первый ассиметричный дом в Туле с причудливым балконом и окнами, они были остеклены цельными листами зеркального стекла. В строгом соответствии с канонами модерна были оформлены и интерьеры: например, дверные и оконные ручки, шпингалеты и даже щеколды были отлиты из латуни в формах нового стиля.


Музей «Тульские древности» является филиалом государственного музея-заповедника «Куликово Поле» и состоит из двух экспозиций (каждая оплачивается отдельно): «Секреты тульских мастеров» и «Сказание о Мамаевом побоище».



Если кто сразу не сообразил, «Мамаево побоище» — это как раз Куликовская битва и есть, просто более привычное нам определение было введено в обиход Карамзиным, а до этого использовалось именование битвы из летописного источника.
Мы уже бывали на знаменитом ратном поле, правда, до открытия там современного музея, так что придется как-нибудь повторить. А пока возвращаемся в тульский филиал.

Первая часть экспозиции знакомит с символикой и поэтикой текста «Сказания о Мамаевом побоище», а также летописных миниатюр, иллюстрирующих содержание.

Например:
— В «Сказании» упоминается дом князя Дмитрия Ивановича, впоследствии снискавшего себе славное прозвание Донского. Княжеский терем – «златоверхий» и со «стекольчатыми окнами», стоит он внутри крепости «на горе» — то есть на самом высоком и красивом месте.
— Изображенный на миниатюрах город не имел ничего общего с реальными русскими городами той эпохи: летописец следовал византийской книжной традиции и изображал город скорее средиземноморский. Здания расположены ярусами друг над другом, между домами – вздыбленные «горки». Дома –разноцветные каменные, с голубыми, зелеными и красными крышами.
— А вот церкви в миниатюрах – разные: с разным количеством куполов, разной архитектуры, и всегда напоминают реальные церкви, о которых идет речь.
— Деревья в миниатюрах изображены очень условно: они напоминают скорее пальмы и кипарисы, чем ели и березы. Все потому, что за образец художники-миниатюристы брали византийское письмо и «идеальный» пейзаж Святой земли. Отсюда – и скалистые «горки» в пейзаже, столь нетипичные для русского ландшафта. При этом деревья – не статичные, вся природа предчувствует ужас предстоящей великой битвы:
«От того-то страха и ужаса великие деревья преклоняются и трава пригибается».

Для проверки знаний о средневековой картине мира школьникам предлагается сложить паззл – из «горок», рек, деревьев, крепостных стен и города, храмов, княжеского терема и т.д.:


Следующий стенд – «Герои и действия».
Здесь наиболее примечательной лично мне показалась следующая деталь: русское войско изображено с флагами, развевающимися вперед, по ходу движения, а вот войско Мамая – с флагами, обращенными назад. То есть ветер для русских был благоприятным, попутным, а воинству Мамая он мешал, дул в лицо, уменьшал дальность полета их стрел.


После этого раздела экспозиция внезапно сменяется стендом «Как делали горшки в XIV веке». Горн, правда, без сохранившегося свода, был найден при раскопках вблизи Куликова Поля.
Рассказывая про этапы изготовления этого немудрящего, на первый взгляд, изделия, наш экскурсовод Александр привел забавную загадку:
«Был я на копальце,
Был я на топальце,
Был на пожаре,
Был и на базаре».
А ведь и в самом деле, вот же иллюстрация к каждому технологическому этапу: добывание глины — ее обработка – изготовление изделия – обжиг – ну и непосредственное применение!


Кстати об экскурсоводе: Александр, несмотря на свой юный возраст, показал себя знающим специалистом, причем свою харизматичность он продемонстрировал на стенде, посвященном вооружению русских и татарских воинов. Ему совершенно явно доставляло удовольствие натягивать лук, размахивать мечом и саблей и делиться увлекательными подробностями о средневековом вооружении.
Например, меня поразила этимология и семантика слова «ошеломить» — это тоже самое, что и «контузить» на средневековом диалекте. Еще бы тебя не «ошеломит», когда по шелому (т.е. по шлему) стукнут чем-нибудь солидным, вроде кистеня:
— Для понимания эффекта предлагаю особо смелым надеть на голову железное ведро и попросить, чтобы кто-нибудь долбанул палкой!
Мы поверили на слово и сразу поняли, почему подшлемник (из сукна или даже из шкур) был крайне полезной штукой в обмундировании.

Так же, как и доспехи.
Европейцы, как правило, использовали кованые доспехи: достаточно вспомнить тяжеловесные экспонаты всевозможных оружейных палат – от Вены до Дрездена.
Русские воины охотно пользовались кольчугами, их образцы представлены на стенде, а еще показаны станки по вытягиванию проволоки для кольчуги:

А вот татарские и монгольские воины отдавали предпочтение ламеллярному доспеху – от латинского слова «lamella», то есть «пластинка, чешуйка»:

В таком доспехе важным было расположение металлических пластин по отношению друг к другу: пластинки всегда накладывались внахлест вверх, тогда снизу тяжело было пробить доспех — сабля скользила.
Еще доспехи из металлических пластин отличались способом крепления: либо на основу (кожаную или из сукна) – либо связывались ремешками друг с другом, и тогда такой доспех был еще более гибким и не стеснял движения всадников.

То, что татарские воины были всадниками – пояснять нет нужды. Мало того, правильным считалось иметь на одного всадника трех коней: боевого, ездового и вьючного. Добавлю от себя в порядке черного юмора – и еще парочку съедобных не помешало бы.
А вообще судьбе несчастных животных в то время не позавидуешь. Противник не щадил ни людей по ту сторону поля брани, ни лошадей. Отсюда – изуверские орудия, которые калечили коней под всадниками.
Например, среди нескольких модификаций наконечников стрел встречаются такие широкие, в форме лопаточки, — они специально предназначались для подрезания сухожилий коней, а вот для воина в доспехе они не представляли особой угрозы.

В отличие от других наконечников – заостренных, пирамидальной формы: они пробивали защиту.

Еще одна модификация – наконечники, которые при извлечении наносили страшные рваные раны.
Для охоты использовалось несколько видов наконечников: в виде треугольника – на водоплавающую птицу, с острым тонким наконечником – на пушного зверя.
В бою каждый воин-монгол должен был иметь в колчане не менее 60 стрел, у русского колчан был меньшей вместимости:



Между прочим, со стрельбой из лука связано происхождение двух крайне выразительных жестов.
Первый:
Мы привыкли думать, что этот жест – первая буква в слове «Victory», то бишь «победа». Но это не совсем так:
Существует «средневековая»городская легенда происхождения жеста «Виктория». По этой версии, во время Столетней войны пленённым английским и валлийским лучникам, наводившим трепет на французов, отрубали именно эти два пальца на правой руке, дабы они не могли в дальнейшем пользоваться своими луками. Лучники, зная об этом, перед битвой дразнили французов, показывая им неповреждённые пальцы — «Бойтесь, враги!»
Этот жест применим именно к английской манере стрельбы: когда тетива оттягивается двумя пальцами – указательным и средним.
А вот монголы стреляли иначе: они тянули тетиву большим пальцем. Стрела при этом располагалась слева от лука, чтобы компенсировать подкручивание тетивы влево. Кроме того, стрела прижималась основанием указательного пальца к луку, что не давало ей соскочить.
Достоинством такого способа является лучшая чистота выпуска, так как количество точек захвата тетивы уменьшено до одной. Кроме того, надежная фиксация стрелы на луке позволяла стрелять при сильной тряске — на скаку.
Чтобы тетива не натирала палец, использовались либо перчатка, либо специальные кольца, сделанные из кости, рога, бронзы или из твердых пород камня. Зачастую кольцо из предмета защиты пальца превращалось в инструмент натяжения тетивы.

Теперь становится понятно, что по восточной версии происхождения вот этот жест:
…означал, что все хорошо: палец есть – есть чем стрелять.
Мне эта версия показалась очень остроумной, и если отдельно она не столь однозначна, то в сочетании с английской трактовкой – вполне убедительна.

Помимо лука воины XIV века были вооружены саблями, мечами, копьями.

Оружие стоило дорого, поэтому после битвы победители не гнушались мародерством: с павших противников и соратников снимали доспехи, собирали оружие. Известен случай, когда одно из княжеств проиграло другому в междоусобной битве, потому что слишком рано принялись обчищать трупы и подоспевший резервный полк застал врасплох противника за этим увлекательным занятием.
Возможно, именно из-за этой средневековой привычки до сих пор не утихают споры о том, где было Мамаево побоище и сколько людей принимали в нем участие: в разных версиях звучат цифры от 800 человек – до 200 тысяч! А все потому, что костных останков на Куликовом поле практически не обнаружено, как и других археологических раскопок. Так что скептикам – полное раздолье. Вплоть до того, что можно свести значение Куликовской битвы всего лишь к усилению власти Тохтамыша – якобы он один выиграл от того, что русские разбили Мамая.

В завершение экскурсии школьники могут себя почувствовать военачальниками и подвигать свои войска согласно хронологии развития сражения: главный полк, полк, левой руки, полк правой руки… и наконец – резервный полк из дубравы:


Вот такой интересный музей – даже не столько из-за представленных экспонатов, сколько благодаря сопутствующему рассказу.

Музей «Тульский пряник»

Нам удалось попасть в этот сладкий музей без записи, но обычно для индивидуальных посетителей экскурсия организовывается по предварительной договоренности.
Музей – частный, принадлежит фабрике «Старая Тула». Это одно из четырех основных пряничных производств в городе и старейшее на сегодняшний день. Производство ведется в корпусах, построенных одним из «пряничных королей» Тулы XIX века – Василием Евлампиевичем Сериковым.


В части маленького одноэтажного здания на нынешней улице Октябрьской, а до революции – Миллионной, расположено два зала музея.


Первый зал рассказывает об истории возникновения пряничного дела в Туле.

А история эта славная и насчитывает более трех веков! Не случайно именно тульский пряник – король среди своих собратьев.


Уникальная особенность рецептуры тульских пряников позволяет их хранить десятилетиями: они не портятся, только приобретают каменную крепость. Поэтому по экспонатам музея можно историю изучать: тут и проезд героев крейсера «Варяг» через Тулу, и юбилей династии Романовых, и съезды КПСС, и победа в Великой Отечественной…
А если какой-либо оригинал пряника не сохранился – всегда можно сделать дубликат. Конечно, при условии сохранности формы.

Пряничная доска служит около двадцати лет – при современном поточном производстве, а в XIX веке не редкость были формы, которым лет по тридцать-сорок. А все потому, что к изготовлению пряничной доски – дело, не терпящее суеты.
Для формы резчик берет доску у комля – то есть самую твердую часть дерева. Обычно это были береза или груша. Заготовка должна была вылеживаться около тридцати лет! Только тогда форма не трескалась, не ломалась, не крошилась, а каждый новый пряник был таким же четким, как и предыдущие тысячи отпечатков.
До революции формы могли несколько дней вываривать в растительном масле – такие формы цветом и фактурой напоминали черное дерево.
В музее хранятся несколько форм с курьезными ошибками: то резчик неправильно рассчитает размер букв – и тогда надпись окажется незаконченной, то неправильно «отзеркалит» изображение – и тогда надпись на прянике будет выглядеть полнейшей абракадаброй, а то резчик выдаст свое невежество – и тогда покупателю достанется пряник с надписью «Ареховой».

Итак, тульский пряник – «печатный», изготовленный в печатной форме. Маленькие круглые прянички без рисунка у туляков пренебрежительно назывались «жамки» — это название до сих пор можно встретить в тульских семьях. Жамки себе могли позволить даже бедные слои населения, а вот печатный пряник – статусный: не случайно у Пушкина вкрай обнаглевшая старуха, повысив свое социальное положение до монархини, услаждает вкус пряником, который вполне мог бы быть тульским:
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне.
Наливают ей заморские вины;
Заедает она пряником печатным…


Кстати, о воспитании.
«Метод кнута и пряника» — это еще одна фраза с буквальным смыслом. А все потому, что были специальные пряники с азбукой – дидактические, сиречь обучающие. В случае правильного выполнения задания ребенок мог полакомиться наглядным материалом, а иначе – не взыщи!

Фантазии мастеров-пряничников не было границ. Но, пожалуй, всех превзошли купцы Гречихины: они дважды брали своей продукцией Гран-при и золотые медали на Всемирных выставках в Париже. Особенно впечатлительные французы восхищались двухпудовым пряником-исполином и торговым павильоном, у которого стены и крыша были целиком из тульских пряников.

Самый большой «пряник-государь» хранится в музее:


Пряники были не только и не столько продуктом питания, сколько ритуальным блюдом.

Пряники бывали «разгонными» — по окончанию пиршества или многочасового русского застолья хозяева, выдавая гостям по сладкому подарку, намекали, что пора и честь знать.
С пряником в форме сердца и надписью «Кого люблю – тому дарю» парень приходил в гости к понравившейся девушке. Если она принимала гостинец – можно было сватов засылать.
Если дело доходило до свадьбы – молодым вручали специальный большой пряник с надписью «Совет да любовь». Его особенностью было то, что в рецептуре меда и различных вкусовых прибавок вроде орехов и цукатов было намного больше – все для сладкой и изобильной жизни молодых. Но при этом сами новобрачные сначала пряник не ели, а одаривали гостей – всем по кусочку. Те в ответ должны были «положить на пряник», то есть «отдариться».
Особая категория пряников – «почетные», в знак уважения.


На фотографии выше – два пряника: пудовый «почетный» и самый маленький – пятидесятиграммовый – для контраста.

Сегодня сложно представить, но после революции пряничная традиция в Туле прервалась – и только чудо спасло.
Частные пряничные производства советская власть позакрывала, о том, что пряник – часть материальной культуры тульского края в то время совсем никто даже не думал.
Со старыми мастерами безвозвратно были утрачены традиционные рецепты: каждый из них в памяти хранил рецепт, а трудившиеся на разных этапах производства рабочие не имели права ничего знать о том, что и как происходит на другом этапе выпечки.
Даже ингредиенты мастера хранили в тайне: вместо гирь были специальные разновесы – камешки, железки, которые хранились в строжайшей тайне под замком. Вот они на фотографии на весах – слева:


В 1930-е годы, когда решили восстановить рецепт, ситуация была практически как в знаменитой балладе: «Пускай со мной умрет моя святая тайна, мой вересковый мед медовый пряник».
И тут случилось чудо: оказалось, что один из бывших подмастерьев «пряничного короля» Гречихина Степан Савостьянов занимался в отрочестве тем, для чего больше всего подходит формулировка «промышленный шпионаж».
А именно: в далекое дореволюционное время отрок Степка в день церковного праздника сказался больным и когда все ушли к обедне — пробрался в хозяйскую мастерскую и перевесил все существующие там разновесы. Таким образом, среди многих рецептов удалось восстановить лишь один, который и дошел до наших дней. Хотя и этот рецепт, скорее всего, не стопроцентно оригинальный.

В экспозиции музея есть удивительный экспонат, возможно, он сохранился ценой человеческой жизни.
В декабре 1941 года Тула отбила наступление танковой армии Гудериана (а это было впервые, когда кто-либо остановил доселе непобедимую армаду!), на защиту города встали все туляки – в составе Тульского рабочего полка. Тульский поэт Кирьянов:
Гнали мы Гудериана,
Говоря такую речь:
Для друзей у Тулы — пряник,
Для врагов у Тулы — меч.

Как только фашисты ушли от города, на фабрике выпекли партию пряников в пять тонн: бойцам на фронт и жителям блокадного Ленинграда.
Чудом один из пряников с надписью «Героическим ленинградцам от туляков» сохранился, он есть в экспозиции музея истории Ленинграда.
К 55-летию снятия блокады Ленинграда были выпущены копии этих пряников и вручены оставшимся в живых блокадникам. На фотографии — справа от «разновесов»:


Второй зал музея рассказывает о современном дне пряничного производства. Здесь представлены пряники по тематическим разделам: например, детские, или посвященные усадьбе Ясная Поляна.

А еще можно познакомиться с памятными пряниками, изготовленными специально под заказ:


Мне немного известен процесс: мы для своей конторы у резчика заказывали фирменные пряничные доски, разного размера под разный вес – от 350 граммов до 2 килограммов; стоимость изготовления доски – от 5000 рублей до 10000 рублей; выпечка пряника по готовой форме – от 100 до 700 рублей.
Изготовлением пряничных досок занимаются множество рекламных агентств, так что даже для себя любимого или для своей семьи можно заказать такой необычный сувенир на память, но, конечно, это надо делать заранее.

Экскурсовод нам рассказала, что для юбилея Аллы Пугачевой был изготовлен специальный пряник в виде бабочки с инициалами артистки, и эти пряники стали «разгонными» по старинной традиции – их вручили гостям под занавес торжества.
К сожалению, фотографии этой у меня нет, я и так нарушила запрет экскурсовода и сделала вместо двух фотографий десяток, да еще и выкладываю их вот. Так что прошу меня великодушно простить: не корысти ради, а токмо во имя процветания славного дела автотуризма на отдельно взятой территории.

Ну и конечно —

Ясная Поляна

Куда ж без нее!
Яснополянское

После посещения две недели назад пустынного филиала музея Ясная Поляна в родовом поместье Толстых Никольское-Вяземское многолюдность головного музейного предприятия как никогда бросается в глаза. Даже дождь – не помеха многочисленным группам и индивидуальным туристам, которые стремятся припасть к источнику духовности.

Страшно представить: экскурсии формируются и отходят от въездных башенок каждые десять минут, в группе – около 15 человек, входной билет на посещение территории, дома Толстого и флигеля – 400 рублей, невзирая на возраст (за нашу 12-летнюю родственницу потребовали полную стоимость билета).
Экскурсоводы с разной степенью душевности в голосе повествуют об истории усадьбы, от въездных башенок до дома по «прешпекту» — такое название носит подъездная аллея – три остановки, на каждой – рассказ об отдельном аспекте усадебной жизни, о предках Толстого и его жизни в имении.

Экскурсоводам я искренне сочувствую: как вместить пятидесятилетний симбиоз Толстого и Ясной Поляны в часовую экскурсию?
Поэтому и я не буду пытаться втискивать рассказ о Ясной Поляне в рамки одного отчета. Ограничусь только несколькими замечаниями.

В июне этого года нам посчастливилось побывать на творческой встрече с авторами свежеотснятого фильма «История одного назначения» — режиссером Авдотьей Смирновой и сценаристом Павлом Басинским. Встреча была очень интересной, но вот на фильм идти мне совсем не хочется: уж больно печальная история легла в основу ленты. Боюсь переживаний.
Кино снималось в прошлом году, частично съемки проходили в Ясной Поляне (госпожа Смирнова извинилась перед «их сиятельством» Екатериной Толстой, что съемочная группа своим транспортом вытоптала часть луга), и на представленных кадрах тизера видно, как молодой актер, играющий 37-летнего Льва Николаевича, устрашая зрителя крупным планом небритых подмышек, занимается гимнастикой на турнике возле яснополянского дома.

Толстой и в самом деле для нас часто предстает в образе яснополянского старца, а ведь это был очень спортивный и мощный человек: до шестидесяти лет крутил «солнце» на турнике, тягал пудовые гири, одной рукой поднимал тяжести до пятидесяти килограммов, уже в преклонном возрасте гонял по усадебному парку на велосипеде, пешком ходил в Тулу и даже трижды пешком преодолевал расстояние от Москвы до Ясной Поляны – это занимало 4-5 дней.
Первый раз такую пешую «прогулку» Толстой совершил в возрасте 58 лет вместе с молодыми спутниками — сыном художника Ге и близким знакомым М.А. Стаховичем. Софья Андреевна не отговаривала мужа, только тревожилась такой прогулке в самом начале апреля: «Было бы тепло, я бы радовалась вашему путешествию, а без теплого платья на холодном северном ветру это очень опасно… У тебя хорошее здоровье, но ты погибнешь от своих фантазий».

И ведь как в воду глядела — правда, произошло это спустя почти четверть века: Лев Толстой бежал из рая Ясной Поляны и простудился на холодном северном ветру. Об этом хорошо написано в книге Павла Басинского «Бегство из рая», если кто не читал – очень рекомендую, так же, как и остальные книги автора о Толстом: «Лев в тени Льва» — о сыне Толстого Льве Львовиче (которого, поддразнивая, звали Тигром Тигровичем), «Святой против Льва» — о противостоянии Иоанна Кронштадтского и Льва Толстого.
Познакомившись хотя бы с одной из этих книг, понимаешь, почему у Толстого именно такая могила:


Но чтобы не завершать рассказ о тульском уик-энде на грустной ноте, лучше полюбуемся непревзойденными яснополянскими пейзажами под девизом: много-много воды и зеленого!

Большой пруд:



Нижний пруд и знаменитые мостики из березовых шестов:





Средний пруд с купальней:


Огород и оранжереи:



Старинный парк в английском стиле, который заложил дед Толстого:




Дом Толстых — «выросший» из флигеля:

Вот из такого — который остался в изначальном виде:


Веранда яснополянского дома:


Рига:


Житня с магазином сувениров и книг Толстого и о Толстом:


Кучерская изба:


Конюшня:


Дом Волконского — деда писателя:


Что ж, несмотря на непогоду — лето продолжается!
Всем отличного отдыха и интересных поездок!