Здесь кончается Европа
Она переходила от одной вещи к другой и разглядывала их с забавным детским любопытством. Она то наблюдала за таможенником, приподнявшим капот «олимпии» горохового цвета и аккуратно списывавшим номер мотора, то принималась бросать камешки в большой бетонный резервуар, который поблескивал сразу же за шлагбаумом, занимая целую половину шоссе. Все это девочка делала не спеша, так что казалось, будто она привычна к известной восточной медлительности и та вполне устраивает ее.
Таможенник закрыл капот и вразвалку, неторопливо пошел от пограничного шлагбаума.
— Мама, — спросила в этот момент девочка, — а зачем здесь на дороге бассейн?
Услышав слово «бассейн», таможенник в военной форме тут же поспешил объяснить, хотя никто не просил его об этом:
— Bulgaristan kirli very dirty country smutzíg (Болгария грязна, очень грязна. (Турецк., англ. нем.)).
И показал рукой за границу, в сторону Болгарии.
Мама девочки была женой сотрудника австрийского консульства. Их машина вот уже второй час стаяла перед таможней. Мама подождала, пока таможенник удалился, и сказала:
— Ты же знаешь, Ханнерль, что это неправда. Ведь мы несколько раз были в Болгарии. Этот бассейн турки устроили здесь как провокацию против Болгарии, — сказала она нам. — Он заполнен дезинфекционным раствором, и каждая машина, идущая в Турцию, должна проехать через этот бассейн. Прелестно, не правда ли?
Готово, в руках у нас наши паспорта. Вручаем обязательный бакшиш таможеннику, который вот уже четверть часа вертится вокруг нас, настойчиво подчеркивая, как быстро были выполнены формальности, и отъезжаем от границы.
— Ровно три часа десять минут. На болгарской стороне это продолжалось всего-навсего пять минут!
Искуситель
Впечатление было таким же, как если бы нам вручили пригласительный билет на гулянье в парк, а на билете приписали: «Ходить разрешается только по означенным дорожкам и запрещается смотреть налево и направо».
Подобного рода пригласительные билеты раздают турецкие дорожные учреждения, а представительства присоединяют их к визам. «Стамбул — город чудес», говорится в билетах. Кроме этого, они сообщают туристу о таможенных и валютных предписаниях, рекомендуют лучшие отели и рестораны, предлагают табличку курса валюты и телефонные номера главных банков и в то же самое время указывают, что в Турции имеются запретные военные и гражданские зоны, в которых необходимо строго придерживаться лишь определенных дорог. Туристу запрещается фотографировать, делать заметки или схематические наброски и пользоваться биноклем. Кроме того, турист, располагающий собственным автомобилем, не имеет права останавливаться на указанных дорогах.
В отличие от Болгарии местность здесь выглядит гораздо суше: в основном пастбища, зелени и полей значительно меньше, чем у соседей.
Через двадцать километров мы проезжаем Эдирне. Над городом гордо возвышается великолепная мечеть Селима с четырьмя стройными минаретами — одно из выдающихся османских сооружений. На каждом минарете (высотой более восемнадцати метров, как сообщает справочник) по три балкончика, к каждому из них ведет своя лестница, нигде не перекрещиваясь с другими. «С балкончиков открывается прекрасный вид на окрестности», — продолжает искушать справочник.
Еще в городе имеются мечеть Баязита и Эски Джами, древнейшая мечеть, построенная по велению Мурада I. Но что толку, если нельзя остановиться, если нельзя достать фотоаппарат, если за нами следует полицейский «джип», подгоняя нас вперед!
Военная полиция охраняет мосты, полицейские есть в каждом городе. Они важно прохаживаются на тротуарах — в парадной форме с белыми поясами, белыми портупеями и белыми ремнями, висящими через правое плечо до колен. Даже кобура у них белая вероятно, для того, чтобы граждане хорошенько запомнили, где у полицейских находятся служебные револьверы.
Вдоль дороги расположено множество бензоколонок. Когда мы ехали по Болгарии, нам махали руками люди с полей и с тротуаров. Здесь нам машут владельцы бензоколонок, зазывая купить бензин именно у них. Конкуренция действует…
«Оборонная» стратегия
С 1948 года, когда Турция получила первый взнос по плану Маршалла, финансовая помощь Соединенных Штатов Америки Турции составила почти два миллиарда долларов. Это огромная сумма, гораздо большая, чем предполагали сами американцы, когда после второй мировой войны решили создать из Турции «сильного мужа на Босфоре». Помощь заключается преимущественно в поставках оружия. Только на турецкую армию и полицию США тратят ежегодно в среднем восемьдесят миллионов долларов. В американскую помощь входят также поставки механизмов для дорожного строительства, и лишь ничтожную долю составляют тракторы и зерно.
Дорога до Стамбула располагает к размышлениям об «оборонном» характере стратегии США вблизи советских границ. Большая часть шоссе в этой европейской области Турции сделана буквально с иголочки. Оно протянулось по прямой линии от горизонта к горизонту, широкое, с безупречным покрытием. На некоторых участках встречается множество огромных дорожных машин — скреперов, экскаваторов, катков, канавокопателей. Но кто же строит прямые и широкие дороги к границам соседа? Тот, кто боится вторжения неприятеля, или тот, кто считает, что по хорошему шоссе он скорее доберется до соседа, чем по плохому?
— У нас нет агрессивных намерений, — заявляют турки. — Мы строим дороги для развития туризма!
Засекреченные подсолнухи
В ста пятидесяти километрах от границы с правой стороны показалось море, третье на нашем пути после Адриатического и Ионического. Это море Мраморное — стратегический бассейн, один конец которого суживается в воронку Дарданелл, а другой, северный, канавкой Босфора соединен с Черным морем. Мы глядим на море и на карту, и у нас появляется веселое настроение: ведь немало мы уже проехали по Европе. Еще меньше сотни километров, и перед нами покажется Азия! В эту минуту мы совершенно позабыли, что находимся в проклятой запретной зоне. Впрочем, а что же секретного на этой земле? Пастушки, сгоняющие коз и овец под навес? Или подсолнухи, которые поворачиваются к западу, чтобы захватить последнюю горсть солнечных лучей? Или, может быть, то, что рядом с суперсовременными дорожными машинами на полях пшеницу жнут серпами?
Солнце заходит у нас за спиной, его отблеск смешивается с синевой Мраморного моря, превращаясь в огненный пурпур; по нему плывет серп месяца, опускаясь все ниже и ниже, пока не скрывается за горизонтом.
Гладь моря давно уж потемнела. В черном как смола мраке мы мчимся навстречу городу, от которого нас отделяют последние двадцать километров. У дороги то и дело появляются группы домов, их становится все больше, потом слева показывается длинная, мелькающая огоньками гусеница — скорый поезд; прогромыхав, он опять исчезает среди домов. А за холмом уже виднеется гирлянда огней, которая изящной дугой охватывает другую возвышенность.
Выезжаем на автостраду с двухсторонним движением; по ней современные автомобили везут иностранцев с расположенного неподалеку аэродрома Ешилькёй. А вот и сам Ешилькёй, бывший городок Сан-Стефано, который мы не могли найти утром на карте Турции! Город, где 3 марта 1878 года была поставлена точка на русско-турецкой войне. Город, где султан Абдулхамид II подписал мирный договор, подтверждающий образование свободной Болгарии. Здесь, в этих местах, таится ключ ко многим событиям кануна первой мировой войны.
Но Сан-Стефано принадлежит прошлому, сегодня это — Ешилькёй.
А Ешилькёй представляет собой воздушный порт современного Стамбула, который как бы пробил средневековые крепостные стены и валы, протянул через них автостраду и с помощью итальянских архитекторов украсил въезд в сегодняшний Стамбул ослепительной пальбой электрических огнеметов.
Одурманенный этим световым аттракционом, чужеземец попадает в ночной Стамбул, чуть было не прозевав тот момент, когда мост Ататюрка переносит его через бухту Золотой Рог.
«Гюле, гюле»
— И не думайте, с фотоаппаратом на Галатскую башню вас не пустят, — сказали нам в Стамбуле. — Это стратегический пункт.
Галатская башня стоит на левом берегу Золотого Рога, в самом современном квартале Стамбула — Бейоглу. С 1348 года, когда ее приказал построить Анастасиос Дикорос, с этой башни наблюдали не только за пожарами, но и за судами, появлявшимися в горловине Босфора. Фундамент ее заложен на высоте ста метров над поверхностью близлежащего моря, сама башня насчитывает в высоту 68 метров. Она примечательна еще и тем, что непосредственно под ней проходит самая старая в Европе подземная дорога. И хотя длина этой дороги всего лишь шестьсот метров, тем не менее она значительно сокращает путь на крутой склон, вздымающийся над бухтой.
Башня — средневековая постройка с толстыми каменными стенами, с узкой спиралью ступеней. Каждый из оконных проемов обдает нас тяжелым запахом отхожего места. Башня, стало быть, используется прохожими не только для наблюдения за пожарами и судами. Наверху нас встречает сторож. Едва мы наводим видоискатель зеркалки, как он тут же кивает головой и причмокивает, что на турецком языке означает то же самое, что «йок» — «нет». Но вот в руке у него шелестит бакшиш, сторож посматривает на прочих посетителей, улыбается, бежит открывать окошки и даже советует, откуда лучше снимать.
Что ж, знайте, Стамбул на самом деле превосходный город. Для того чтобы высказать столь безапелляционное мнение, надо подняться именно сюда, на Галатскую башню, нужно надлежащим образом отступить от излишних деталей, таких, как грязные улочки, затхлые закоулки, домишки, готовые развалиться, свалки гниющих отбросов и прочие вещи, о которых не упоминают путеводители по городу. Несколько мешают и близлежащие детали — облупленные, с отвалившейся штукатурной фасады старых домов, взбирающихся по косогору на Галатский холм и своими крышами напоминающих зевак в островерхих шляпах, которые задрали головы к небу и окаменели в этой смешной позе.
Но то, что находится за пределами неприглядного, смело может быть названо одним из прекраснейших городов мира. Здесь есть два необходимых для этого компонента — вертикальная пластичность и вода.
Воды здесь больше, чем земли. На южном горизонте она мерцает мраморными бликами изумруда, бирюзы и малахита — одно слово, Мраморное море. Слева, между мысом Европы и полоской отдаленного материка, Азии, начинается Босфор — тридцатикилометровая канава воды, разделяющая две части света и взамен соединяющая два моря. По ней друг за другом, величественно, как лебеди, плывут морские суда. Хотя нет, сейчас они стоят на якорях. Это флотилия английских военных кораблей, прибывшая сюда вчера с визитом вежливости и согласно международным конвенциям не имеющая права зайти дальше.
Византийцы в свое время иначе останавливали нежелательных гостей. Как раз здесь, слева от Галатского моста, по которому сейчас катится поток машин в направлении к мечети Енк Джами, под водой была скрыта массивная железная цепь длиною в семьсот метров, закрывающая путь из Босфора в бухту Золотой Рог. От Манганской башни под Сералем отходила вторая цепь длиной в тысячу семьсот метров, другой ее конец был укреплен где-то на островке, у самой Азии, там, где ныне стоит маяк Кызкулеси.
В правую сторону тянется водная гладь, усеянная бесчисленным множеством лодок, барж, буксиров, яхт, грузовых судов, танкеров и сверкающих океанских колоссов, которые каждое утро дожидаются, когда между пятью и шестью часами будут разведены два моста, чтобы выпустить их в открытое море.
А вот Золотой Рог предлагает свои извечные приманки — кабаки, игорные дома и улочки любви. Здесь и в самом деле не знаешь, верить ли той версии, по которой Золотой Рог представляет собой рог изобилия, или другой, гораздо менее романтичной, объясняющей происхождение названия бухты от желтоватого цвета воды. Этот цвет вызван грязью из болот в восьми километрах отсюда. Видимо, вторая версия более достоверна: ведь оба моста, Галатский и Ататюрка, являются понтонными, так как негде было установить опоры: столько грязи и ила в бухте Золотой Рог.
А посреди всей этой воды возвышается город, очертаниями своими напоминающий голову орла: клюв — это Сераль, дворец, султанов, а зоркий глаз — роскошная мечеть Ая-София, бывший византийский храм Божьей мудрости. Город этот, стоящий на семи холмах, подобно древнему Риму, и обнесенный вокруг остатками крепостных валов, живет здесь, греясь в лучах своей былой славы. Ему свыше двух с половиной тысяч лет, этому городу, одному из самых старых городов мира.
Давайте теперь спустимся с высот Галатской башни, поблагодарим сторожа, который за бакшиш понял нашу журналистскую страсть к фотографированию, и посмотрим. впрочем, еще несколько минут! Вежливость обязывает гостя спуститься с балкона на этаж ниже, в помещение пожарников, со шлангами, ведрами воды и кадками с песком, и по турецкому обычаю выпить здесь по стакану золотого чая.
Потягиваешь горячий чай из пузатого стаканчика и смеешься вместе с бдительными стражами:
— Правда, ребята, у вас замечательный город, спасибо за чай и будьте здоровы.
— Аллаха ысмарладык (До свидания (говорит уходящий) (турецк.))!
— Гюле, гюле. (До свидания (говорит остающийся) (турецк.))
Два базара
Не так-то легко спутать золото с творогом. Но такое может приключиться с вами в Стамбуле, в Капалы чаршы.
Туда нужно идти мимо деревянных разваливающихся лачуг, покосившихся настолько, что они давно уже рухнули бы, если бы не были зажаты между двумя каменными домами. Верхние этажи их выступили над нижними на целый метр, двери и окна искривились в косоугольники. Просто не представляешь себе, как можно закрыть их.
Туда нужно идти по кривым и сырым улочкам, полным кошек и детей, носильщиков, сгибающихся под шаткими пирамидами мешков и ящиков. Туда нужно идти мимо маленьких кофеен, где у стен дремлют над чашечками чая старики, где шлепают по столам карты и стучат кости, где люди бьют баклуши, потому что время здесь — самое дешевое из того, что они могут иметь: ведь за время не надо платить.
Капалы чаршы — это турецкий крытый базар. Он возник в семнадцатом столетии, служил султанскими конюшнями, то и дело сгорал; последний пожар был в 1955 году. Капалы чаршы — это город в городе, занимающий несколько кварталов по соседству с мечетью Баязита. В нем насчитывается свыше шести тысяч лавок. Некоторые улицы перекрыты сводами, под ними царит таинственный полумрак. Электрические лампочки чуть освещают груды дамасских мечей, украшенных перламутром кинжалов, чеканных подносов, чаш и бокалов, кривых сабель и пистолетов со стволами, где укрыты откидные кинжалы.
Другие улочки идут вдоль аркад, откуда можно войти в такие тесные лавочки, что там у прилавка не поместиться трем покупателям.
В следующей части базара торговля сгруппирована по ремеслам, здесь находятся корзинщики, кожевники, сапожники, скорняки, далее идут часовщики, точильщики, чеканщики по серебру и меди. Вы только посмотрите, как эти огромные круглые латунные листы слушаются рук мастера с длинными усами; как после каждого удара молоточком, оставляющего на латуни совершенно одинаковые черты узора, они поворачиваются на совершенно одинаковую долю; как затем чудесная Виктория регия загибает края своего металлического листа и как мастер, сделав последний удар, строгим взглядом окинет свое изделие и бросит его на груду других. Если ты, турист, станешь покупать на память этот огромный поднос, не сомневайся: эта работа воистину ручная, никакой машины тут не было и в помине.
Но откуда взялись здесь, среди мастеров по металлу, торговцы изделий из творога? На витрины они выставили сверкающие золотом кругляшки сыров, а чтобы привлечь покупателей, соорудили из своего товара разнообразные пирамиды, озарив их светом электрических ламп. И вот ты уже попался на удочку, как и много других людей, которые впервые появляются на улочках города Капалы чаршы в городе Стамбуле.
Оказывается, это торгуют не сыром, а золотом. Законы запрещают продавать золото на вес, поэтому торговцы отлили браслеты, поставили на них пробу и выставили на витринах. Как раз сейчас цена на золото возросла, ибо приближается время жатвы и уборки хлопка. Стоимость одного грамма золота колеблется между пятнадцатью и двадцатью турецкими лирами, сегодня торговцы запрашивают 15,6 лиры: до жатвы остается еще несколько недель. А там придут крестьяне, всю свою выручку превратят в золотые браслеты и спрячут их в сундуки, ибо золотой телец — надежная скотинка. Золотые браслеты гораздо вернее бумажных банкнот, которые сегодня в цене, а завтра могут стать пустыми бумажками.
Есть в Стамбуле и другой базар. Он напомнил нам о Лондоне.
За исключением того, что на лондонском «блошином рынке» наряду со ржавыми гвоздями, старыми бритвами, часовыми колесиками и поношенными подтяжками продают собак, щеглов и канареек, большой разницы между лавчонками старьевщиков в городе на Темзе и в городе над бухтой Золотой Рог нет. Однако если в Лондоне «блошиный рынок» собирается лишь в воскресенье до полудня, то Бит чаршы (Бит чаршы — буквально: «вшивый базар» (турецк.)) действует каждый день, с утра до вечера. Как там, так и здесь старьевщики раскладывают свои «товары» на расстеленной газете, на ящиках, на доске, положенной между двумя колченогими стульями. А «товары»? Ножницы, из которых можно купить лишь одну половинку, так как вторую кто-то обломил и выбросил в помойку. Бритвенные приборы двадцатипятилетней давности, фарфоровые статуэтки, рамы от картин, продавленное канапе, газовый водогрей, настольная лампа на крученой подставке. А вон там продавец спит в ванне; он тоже ждет покупателя — накрывшись газетой, знай спит себе, но сразу просыпается в тот момент, когда перед ним останавливается кто-нибудь.
Минареты еще раз минареты
Как хотите, но есть в этих минаретах что-то такое, что намного превышает стремление готической архитектуры освободиться от материальности и устремиться как можно выше к небу, туда, где «обитают бог и ангелы, где находится рай». Возводят предельно узкий цилиндр из белоснежного камня, внутри его нарезают узенькую спираль и посылают по ней наверх глашатая, чтобы тот с резного балкона мечети прославлял пророка и дрожащим своим голосом призывал верующих на небо, куда они могут попасть, если будут готовы отдать за веру даже собственную жизнь.., Из истории нам известно, что таких охотников было несчетное количество.
В юго-восточном углу Ая-Софии нам показали странное пятипалое пятно на колонне. Это якобы отпечаток руки султана Мехмеда II, покорителя Византийской империи. И как только удалось султану забраться на такую высоту! Ведь отпечаток находится на уровне шести метров от подножия колонны!
Говорят, что он въехал в Храм божьей мудрости, который был заполнен трупами его солдат и солдат побежденных византийцев, в день взятия Константинополя. Конь, шагавший по трупам, испугался и встал на дыбы. И сегодня туристам показывают след на том месте колонны, о которое он оперся своей окровавленной рукой, чтобы не упасть…
Символика цифр
Вступив в прославленную мечеть Сулеймание, мы сразу почувствовали себя так, будто очутились в середине шестнадцатого века. Именно так, вероятно, выглядела эта мечеть году в 1557, незадолго до окончания строительства, когда убрали леса, подпиравшие свод. Именно так выглядела она теперь, увешанная паутиной лесов, которые закрывали орнаменты, имена халифов и сложные рисунки замысловатого арабского письма. В мечети было темно: деревянная паутина преградила доступ солнечным лучам, но во дворе они обжигали смуглые спины рабочих, обтесывавших камни, которые предназначались для ремонта этого ценного памятника архитектуры.
Мечеть носит имя самого прославленного турецкого султана Сулеймана Великолепного, османского Соломона. Она должна была стать духовным центром всей империи, поэтому прилегающие к мечети здания, заняли средняя школа и медицинский факультет. Сулейман даже распорядился построить здесь больницу и столовую для бедных студентов.
А чтобы придать надлежащую пышность своему творению и снаружи, он велел возвести вокруг мечети четыре минарета. На двух из них по три балкона, остальные третьих балконов лишены. Эта символика цифр не случайна. Тем, что минаретов было четыре, Сулейман хотел подчеркнуть, что он четвертый из владевших Стамбулом. Десять же балконов должны были провозгласить миру, что он десятый султан из Османской династии.
Балконы, потускневшие от времени, нуждаются в ремонте. У подножия одного из этих каменных «карандашей» уже начинают натягивать паутину лесов, чтобы каменотесы смогли добраться к кринолинам балконов иным путем, чем путь муэдзинов.
Возлюбленные Ахмеда и барокко Праги
Что это было: глухота или хитрость архитектора султана Ахмеда, которая вызвала негодование мусульманской духовной иерархии и чуть не привела к расколу между Меккой и Стамбулом?
Причина этой религиозной перипетии кроется в схожести звучания двух турецких слов — «ал-ты» и «алтын». Первое означает «шесть», второе — «золото».
Архитектор уходил от Ахмеда с приказом построить роскошную мечеть с «алтын» минаретами, сооружение, которое бы превзошло даже Ая-Софию. То была поистине нелегкая задача. Поэтому ничего удивительного не было в том, что, когда мечеть была готова, средств на постройку «золотых» минаретов не оказалось. Тогда архитектор возвел вокруг выстроенной им мечети четыре минарета, а в углу просторного двора перед мечетью поместил еще два. Таким образом, всего их оказалось «алты» — шесть.
Задание было выполнено целиком, за исключением только одной мелочи — последней буковки в слове «алтын». Но именно поэтому духовенство подняло страшный крик, обвинив Ахмеда в святотатстве. Ведь святейшая мечеть в Мекке имела только пять минаретов, и вдруг в Стамбуле появляется мечеть с шестью минаретами!
Чем все это кончилось, известно. Ахмед капитулировал, но, вместо того чтобы разрушить два великолепных минарета своей мечети, он согласился построить еще два в Мекке, и, таким образом, Мекке снова стала принадлежать пальма первенства.
Ныне эта шестиминаретная мечеть именуется Синей, и, поверьте, она самая прекрасная среди всех в Стамбуле. И не только своими шестью минаретами, вознесшимися ввысь, но и чистотой стиля, удивительными пропорциями внутренних помещений и захватывающей синевой плиток, которыми вымощен пол мечети. В миграб, молитвенную нишу в фасаде мечети, вкраплен кусочек черного святого камня из Кааба в Мекке. Поэтому именно в Синей мечети совершались самые торжественные богослужения в присутствии султанов, поэтому именно здесь всегда отмечались дни рождения пророка. Сквозь двести шестьдесят разноцветных окон в синеву мечети проникает радужный свет, который по торжественным праздникам соперничает с искусственным освещением, бьющим из стеклянных колокольчиков, сотнями развешанных внутри храма.
— Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? — раздается вдруг рядом голос. Этот вопрос задан сперва по-немецки, вслед за тем по-английски и, на всякий случай, по-французски. Человек лет тридцати, с элегантными холеными усиками стоит, почтительно склонившись, с услужливостью профессионального чичероне и ждет, когда мы обратим на него внимание.
Но он быстро понял, что от нас ему ничего не перепадет, что когда человек занят съемками, то у него нет времени, чтобы выслушивать рассказ о том, сколько плиток покрывает пол мечети, кто их изготовил и как именовались возлюбленные Ахмеда.
Узнав, что мы из Чехословакии, он оживился и на ломаном чешском похвастался, что «пишет с Прагой».
— Пражское радио послало мне книгу, которую я просил, «Храмы Праги в стиле барокко». Но я ее не получил. Я написал снова. Мне сообщили, что книга отослана заказной бандеролью и что на всякий случай мне посылают вторую. Но и эту я не получил.
Он опасливо осмотрелся и зашептал:
— Эти пропажи на совести турецкой полиции. Они боятся коммунизма.
— Sorry (извините), — произнес он вслед за этим уже по-английски, — и направился к группе туристов, остановившихся у входа и задравших головы к куполу. На них были пестрые рубашки, и можно было не сомневаться, что они американцы.
Чаепитие на могиле
Если затоскуешь по тишине и интимной обстановке, если захочешь отдохнуть от дикого рыка улиц, беги в самый конец Золотого Рога, в очаровательную мечеть Эюп. Здесь ты найдешь не только удовольствие от хрупкой орнаментики и пастельно-зеленых ковров, которыми устлан каждый уголок мечети. В гробовой тишине раздается воркование голубей, нашедших себе приют на стропилах и в нишах. Здесь никто на них не кричит, никто не отгоняет голубей, когда они влетают через открытые ворота со двора, где у фонтана омывают губы и стопы набожные паломники, пришедшие в святейшую стамбульскую мечеть. На ковре лежит разбитое голубиное яйцо, выпавшее из гнезда. Никто здесь его не отшвыривает ногой, никто из посетителей не топчет, не пачкает мягкого ковра. Разве только вечером, когда сторож проводит последнего паломника и запрет вход, он бережно соберет остатки голубиного яйца и вынесет их за мечеть, под развесистые платаны. Под сенью их находится могила Эюпа, знаменосца Мехмеда, павшего здесь в 670 году во время первой осады Константинополя. Ограда его могилы за минувшие века зацелована так, что у окошка, через которое виднеется высокий тюрбан, в медной доске образовалось углубление.
Еще несколько лет назад эти святые места не смело видеть око неверующего. Сегодня сюда каждую пятницу приходят туристы, чтобы взглянуть на многотысячную толпу верующих, убежденных, что здесь исполнятся все их желания…
От мечети Эюпа поднимается узкая дорога, ведущая на склон над Золотым Рогом. И снова могилы, могилы, словно мало их вдоль четырнадцатикилометрового крепостного вала на западе Стамбула, словно мало их здесь, на северных и южных склонах, над Золотым Рогом, среди домиков рабочих, среди спортплощадок и садов!
Хоронить здесь продолжают и по сей день. Сразу же за зеленой оградой у дороги лежит мраморная плита и мраморный тюрбан — знак того, что здесь похоронен мужчина. Тюрбаны чередуются с бутонами роз и веерами, высеченными из камня. Они говорят о том, что здесь похоронены женщины.
Некоторые могилы буквально повисли в воздухе. Плита вот-вот сорвется, она подрыта, потому что вверх по склону пробивает себе дорогу новый век. Электрический кабель, что здесь укладывают, вскоре вытеснит масляные каганы. Их отнесут на барахолку, а вместо них появятся электрические лампочки.
На бетонном плацу солдаты выстраиваются в ряд, какой-то ефрейтор бьет их по пяткам, выравнивая ряды. Овечка взбирается на могилу и обгладывает на ней ромашки и при этом блеет от удовольствия. Чуть дальше еще несколько овец окружили пастушонка со свирелью. Вот он остановился и наигрывает царьградские пасторали барану, улегшемуся у его ног.
Поодаль стоит деревянное строение — знаменитая кофейня Пьера Лоти. Перед нею за круглыми столиками сидят люди и задумчиво смотрят вниз, на полуторамиллионный муравейник, на минареты и трубы пароходов, которые завтра на рассвете выйдут в открытое море.
Вот из кухоньки выбежал мальчонка лет десяти. В руке его на четырех цепочках раскачивается поднос с тремя пузатыми стаканами чая. Чай заказали трое молодых людей, спокойно восседающих на могильной плите и любующихся закатом солнца.
Мелодии Стамбула
Тысяч шесть такси гоняют сегодня по Стамбулу. Половина всего автомобильного парка столицы. Они определяют ритм движения и колорит полуторамиллионного города на берегу Золотого Рога, придают ему характер, который можно выразить одним словом: столпотворение. Если сюда поставить регулировщиков, привыкших к нормальному движению, то спустя час они снимут свои белые перчатки, плюнут на все и уйдут. Здесь ездят по праву сильного: кто — кого. Обгонять можешь как тебе угодно, выбери только удобный момент, чтобы втиснуться в щель между машинами, раздвинь бампером соседей и езжай. На собственный страх и риск.
Турецкие шоферы страдают страстью к звукосочетаниям. Обычные звуковые сигналы их не удовлетворяют. Их клаксоны наигрывают различные мелодии, напевают, воют на манер пожарной сирены, издают звуки, которые ничем не отличаются от гудков паровоза. Не раз нас пугали подобные сигналы, и мы с ужасом ожидали, что вот-вот откуда ни возьмись выскочит поезд. По неписаному закону турецких дорог при разъезде и обгоне шоферы приветствуют друг друга замысловатыми мелодиями.
Правда, на улицах Стамбула такой «цирк» не разрешен, поэтому на перекрестках шоферы довольствуются тем, что кричат друг на друга, стучат ладонью по обшивке, если хотят подогнать пешехода.
Есть у турецких шоферов и другая страсть. Они украшают свои машины не только различными талисманами, но также именами и надписями. Самая распространенная надпись на автобусах — «Машааллах!» — «Храни меня бог!». Эта просьба как нельзя лучше характеризует «основной закон» уличного движения: жми на газ, а все остальное пусть происходит по воле божьей!
Любят шоферы и обильное освещение. Мы видели такси и автобусы, бамперы и кабины которых были увешаны разноцветными лампочками, как новогодние елки.
Архитектура и жилищный вопрос
Было бы несправедливо утверждать, что Стамбул — это сплошь, трущобы, лавки и мечети. Значительную часть города занимают каменные жилые дома, которые постепенно заменяют деревянные.
И сегодня в Стамбуле много строят. На месте развалин вдоль вновь проложенных улиц, ведущих от центра за город, постепенно вырастают кварталы современных домов. И надо признать, что строятся они со вкусом. Архитекторы заимствуют образцы в Италии, в Соединенных Штатах, в Бразилии. Они не боятся ярких красок, новых форм, новых материалов.
В районе Бейоглу мы видели целую улицу новых домов, сверкающих со вкусом уложенной мелкой мозаикой, гармонирующей с соседними фасадами не только расцветкой, но и рисунком. В домах много балконов и террас. Не забыто и украшение декоративными цветами. В другом районе нам было приятно видеть, что бетонные плиты передней части балконов сделаны не в форме традиционного прямоугольника, а в виде трапеции, поставленной узкой своей частью на основание. Кроме того, каждая трапеция окрашена в свой цвет, как правило какой-нибудь веселый. Да и сами дома разноцветные — светло-зеленые, оранжевые, небесные, нежно-розовые. Фасад такого дома улыбается вам уже издали. Никакой мрачности казарменного стиля и невыразительной серости. Представьте себе, как здесь отдыхает глаз!
Все это хорошо, ну, а как обстоит дело с квартплатой? Ответ на этот вопрос не столь радостен. Четырех-пятикомнатная квартира (меньшие в коммерческих целях не строят, это невыгодно) обходится съемщику в 1 500 турецких лир в месяц. Трамвайщик в Турции зарабатывает в месяц три сотни лир, квалифицированный рабочий — от четырехсот до восьмисот.
Тем самым мы ответили также и на вопрос, как часто в такие современные дома въезжают семьи рабочих.
Маленький ресторанчик на Босфоре
Еще во времена древней мифологии ревность к своим соперницам была отличительной чертой женщин.
Этим свойством отличалась и Гера, жена Зевса, которая отомстила Ио, возлюбленной Зевса, тем, что превратила ее в корову в тот самый момент, когда та плыла от берега одной части света к берегу другой части. Первой частью света была Азия, второй — Европа, водное пространство между ними с тех пор стало называться Боспорос — Босфор, или в переводе с греческого — Коровий брод.
Мы сидим в маленьком ресторанчике на Босфоре, в самой узкой его части, неподалеку от крепости Румели Хисары. Это знаменитая крепость. В 1452 году три тысячи рабочих строили ее днем и ночью, чтобы успеть закончить строительство за четыре месяца, как приказал султан Мехмед II.
За полтысячелетия прогресс шагнул настолько, что наследники Османской империи раздумывают теперь над тем, как снова соединить два материка, которые отделились друг от друга сотни тысяч лет назад. Они проектируют строительство моста между Европой и Азией длиною в семьсот и высотою в семьдесят метров с таким расчетом, чтобы под ним могли проходить самые большие морские суда. В дальнейшем мост должен соединиться с автострадой, огибающей предместье Бейоглу, и за мечетью Эюпа, пересекающей Золотой Рог, подключиться к другой автостраде, ведущей в Эдирне, к болгарской границе. Так вот, мы сидим в маленьком ресторанчике на Босфоре. Над проливом раскинулась тихая ночь. С открытой террасы доносится арабская музыка. Под нами сквозь ночь проносится полицейский сторожевой катер, шарящий прожекторами по поверхности воды, прощупывая азиатский и европейский берега, и скрывается где-то за гирляндами соседних дансингов. Прямо под стеною террасы остановилось такси. Мотор вот-вот заглохнет. Он некоторое время немощно кашляет и затем глохнет окончательно. Шофер спокойно высаживает пассажира, тот кивает коллеге неудачника и без ругани продолжает путь на его машине. Шофер заглохшего ветерана не принимает всю эту историю близко к сердцу. С фаталистической покорностью откатывает на руках машину в сторону, вытаскивает арбуз, разрезает его надвое. Только основательно подкрепившись, он вытаскивает инструмент и принимается за ремонт…
Ничего не скажешь, в этом тоже проявляется Азия — часть света, дразнящая нас гроздьями огней на недалеком противоположном берегу. Часть света, на землю которой нам предстоит завтра вступить. Часть света, которая на протяжении нескольких следующих лет будет для нас родным домом…
Июньские лыжники
Это произошло в деревушке Чардаки, неподалеку от озера Аги Гёл. Под вечер мы остановились здесь, чтобы купить свежего хлеба, немного фруктов и арбузов — наш постоянный запас непортящейся воды. К машинам сбежалась половина деревни, чтобы узнать, кто мы такие, откуда и куда едем, нравится ли нам в Турции. Немного бы мы смогли рассказать жителям, если бы по нескольким чешским словам какой-то старик не понял, что мы говорим на языке, близком к русскому. И он начал говорить по-русски. Он сказал, что научился этому языку в плену, куда попал во время первой мировой войны. Да, старик неизмеримо вырос в глазах всей деревни — ведь он был единственный, кто мог с нами разговаривать. Много рассказал старик о своих военных приключениях. Это был удивительно смелый человек; и хотя он видел, как экипаж серо-зеленого джипа незаметно смешался с толпой любопытных, он сказал на прощанье: — Русские были и остаются сильными. А без американцев мы бы обошлись. Впрочем, навеки они у нас не останутся…
Некоторое удивление, с которым мы пожали старику руку, вероятно, было вызвано тем, что эта фраза его звучала совсем не так, как иные передовицы турецких газет.
В 1948 году, когда Соединенные Штаты вступили в брак по расчету с Турцией, приданое американской невесты составляло довольно крупную сумму. Правда, точных цифр узнать не удастся, вероятно, никогда — они считаются военной тайной, хотя открыто приданое преподносится как экономическая помощь. Но говорят, что сумма эта приближается к двум миллиардам долларов. В соответствии с генеральным планом НАТО Турция должна была стать стратегическим закромом североатлантических союзников. Здесь должно было выращиваться много пшеницы, ячменя и сахарной свеклы, сельское хозяйство должно было быть механизировано, должны были быть построены элеваторы для зерна.
На деле же сельское хозяйство оказалось совершенно заброшенным.
Правда, современных зернохранилищ мы увидели в Турции довольно много: в Измире, южнее Анкары, в Черикли, вблизи Кайсери и в Мерсине, но нам сказали, что элеваторы эти построены для военных запасов. А вот первые зерновые комбайны мы увидели возле самой Анкары. Чтобы их сосчитать, хватило бы пальцев на одной руке. Зато повсюду в стране, через которую мы проезжали как раз в период жатвы, мы видели допотопный способ обмолота, который ничуть не изменился с тех пор, как над этой страной повеял первый ветер.
Сжатый хлеб складывается на полях в низкие круглые стога; и когда на ниве задует ветер, начинается обмолот. Зерно разбрасывают вокруг стога, затем в молотилку запрягают пару коней или коров. Молотилка — это две деревянные доски, загнутые спереди на манер лыж. Турецкий летний лыжник, однако, не смазывает свои лыжи, а, напротив, старается сделать их как можно более шершавыми — ведь значительная часть поверхности доски является одновременно и огромной теркой и резаком. В продольные пазы всажены острые камни, которые во время движения лыж мелко нарезают солому и вылущивают зерно из колосьев. С утра до вечера движется эта парная упряжка вокруг стога, кони или коровы как заведенные ходят вокруг, а на лыжах все время меняются возницы. Так работают не только мужчины, но и женщины с грудными детьми, которых они тут же баюкают, кормят. На смену им приходят более взрослые дети, которые порой работают с букварем в руках. Более сообразительные кучера пристраивают к лыжам простенькое сиденье, чтобы во время работы у них не болели ноги.
Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд
Перевод С.Бабина, И.Р.Назарова
Прочитал запоем все книги, кроме не изданной на русском, последней (по СССР). Лет 15 назад, посчастливилось купить с рук. Снимаю шляпу перед мужеством Чехов, кругосветное путешествие, задуманное как рекламная компания Шкоды, стало триллером.
Внимание!
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять
комментарии непосредственно на сайте. Советуем Вам зарегистрироваться (это займёт 1 минуту) и получить тем самым множество
привилегий на сайте!
Можно также оставить комментарий через форму "ВКонтакте" ниже, но при этом автор публикации не получит уведомление о новом комментарии.
Комментарии (1)
RSS свернуть / развернутьkotofff
Внимание!
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии непосредственно на сайте. Советуем Вам зарегистрироваться (это займёт 1 минуту) и получить тем самым множество привилегий на сайте!
Можно также оставить комментарий через форму "ВКонтакте" ниже, но при этом автор публикации не получит уведомление о новом комментарии.