Тариф Новогодний. Часть 7.1. Про с**суальных игроков, замки и вулканы.

Часть 1. Успеть до полуночи.
Часть 2. Обустраиваемся во временном «гнезде».
Часть 3. Первая вылазка.
Часть 4. Замки, деревни и самолёты.
Часть 5. В Австрию на заправку.
Часть 6. Зимний лес по-немецки, остров церквей и арбузов.

День десятый. 7.01.2012. Суббота.

Наша следующая прибрежная вылазка предсказуемо началась с очередного вокзальчика. На этот раз в Людвигсхафене (Ludwigshafen), что в сорока километрах на северо-запад от Фридрихсхафена.

Но здесь мы одной только станцией не ограничились и отправились на пристань. О тех великих временах, когда порт процветал, напоминает лишь сиротливо стоящий у причала портовый кран.

Ну, и в довесок к нему — здание таможни в стиле итальянского палаццо, которое сейчас является Ратушей.

О том, что товарооборот в этих краях был нехилый, свидетельствует надпись над главным порталом: «Главная таможня». Значит, где-то поблизости были и другие – поменьше.

Ратуша совмещает в себе и функции центра досуга гостей и жителей города, который размещается в бывших складах, пристроенных к таможне. Об этом мы узнали, проследив за тем, куда спозаранку стягивались многочисленные респектабельные посетители.

Снедаемые любопытством, мы вслед за ними проникли в помещение. На время застыли у заботливо охраняемого старого деревянного складского крана, но и заглянуть внутрь не забыли. Там были накрыты столы, что, по нашим традициям, было явно рановато для застолья. Знаменитая фраза о том, что шампанское по утрам пьют только аристократы или дегенераты, лишь подтвердила первоначальные предположения – на вторую «категорию» эти люди никак не тянули.

Но главным открытием Людвигсхафена стал рельефный триптих известного скульптора-карикатуриста Петера Ленка «Наследие Людвига». Здесь, как и в остальных работах автора, прослеживается символическая связь между прошлым и настоящим. В центре – Великий герцог Людвиг фон Баден, который и построил местный порт. Он с недоумением взирает на раскинувшийся внизу потусторонний мир, где известные исторические персоны участвуют в резонансных событиях. Но разобраться с этим в состоянии лишь сами немцы. Куда как интереснее правый рельеф, где на переднем плане изображены пять обнажённых топ-менеджеров, купающихся в золотых монетах, как Скрудж Макдак. Но «фишка» здесь – это пятёрка известных немецких политиков (естественно, обнажённых), занимающихся сек**альными играми. Обозначены они вывеской «Глобальные игроки». И среди них нетрудно опознать Герхарда Шрёдера и Ангелу Меркель.

Работы Ленка постоянно сталкиваются с жестокой критикой. Но он продолжает гнуть свою линию, а в интервью говорит следующее: «Создавать работы в моем понимании можно только в Германии. Немцы, скорее всего, способны выставлять себя на посмешище и быть достаточно толерантными и понимающими, чтобы вынести мои провокации ».

Находясь под впечатлением от увиденного, мы продолжаем движение. Следующая остановка в Бодмане (Bodman). Здесь доминирует чудный бело-розовый замок Бодман, в котором по сей день живут графы фон Бодман. Это уже третий замок в этом селении. Первый сгорел при пожаре во время грозы. Тогда, кстати, из всей семьи выжил лишь младший сын. Следующий замок был разрушен в годы 30-ти летней войны.

Но наиболее притягательным для нас оказался великолепный парк. Маша традиционно толкнула дверь калитки, и она, о чудо, распахнулась.

Мы буквально на цыпочках, чтобы как можно меньше шуршать по гравийным дорожкам, отправились на его изучение. Но прогулка не затянулась, поскольку наши сомнения в легитимности пребывания здесь были слишком велики.

Мы уже свыклись с тем, что несколько дней существовали в этом мире практически в одиночестве. Но в Бодмане эта ситуация достигла своего пика. Здесь не было видно никого. Ни на улицах, ни во дворах домов, ни возле церкви — нигде. Мы просто наслаждались тишиной.

Совершая по деревне небольшой «круг почёта», отметили для себя индивидуальность жилых и хозяйственных построек, которые, к слову, покинутыми никак не выглядели.


Некоторые из них даже были похожи на сельскохозяйственные музеи.

Вот такое вот славное местечко этот тихий Бодман, в котором деревенская тематика нашей сегодняшней поездки плавно перешла в замковую. Подтверждением тому – следующая остановка около замка Мёггинген (Wasserschloss Möggingen). Находится он на искусственном островке и окружён внушительной крепостной стеной.

Столь мощные укрепления, видимо, помогли ему выдержать осаду во время Крестьянской войны. Но этого оказалось явно недостаточно, чтобы уберечь замок от разграбления в годы 30-ти летней войны.

Тем не менее, для династии Бодман Вассершлосс Мёггинген наверняка имел важное значение, коль они решили его восстановить. Реконструкция полностью завершилась в середине XIX века, и теперь мы имеем возможность любоваться его фотогеничным внешним видом.

Но лишь сквозь решётку калитки, поскольку это частная территория. А размещается там филиал Института орнитологии. Интересно, что этот филиал переехал в Мёггинген после войны, с Куршской косы, которая стала частью СССР.
Наблюдение за птицами здесь строится на принципах частичной самоокупаемости. Иначе чем можно объяснить, что на территории замка выставлены многочисленные образцы скворечников, ласточкиных гнёзд, ульев, ловушек и прочих орнитологических приспособлений, выполненных, кстати, из современных композитных материалов.

Далее мы направились в сторону города Зинген. Лежит он в центре региона Хегау, но сам по себе абсолютно ничем не примечателен, что для Германии большая редкость. А вот Хегау в целом – совершенно уникальный район. Много миллионов лет назад здесь было не менее дюжины действующих вулканов. Поэтому не удивительно, что в кратерах некоторых из них в средние века были возведены крепости и замки. Самая известная из них — взметнувшаяся на семисотметровую высоту, крепость Хоэнтвиль (Festung Hohentwiel).

Вообще, в этом регионе Германии наблюдается самая высокая плотность замковых сооружений. Здесь их находится более 340 штук. Но руины крепости Хоэнтвиль являются самыми знаменитыми. Построенная в середине XVI века, цитадель выдержала целых пять осад в ходе 30-ти летней войны.

Но в 1801 году, после сдачи, была разрушена Наполеоном, который с некоторых пор предстаёт в моём воображении не столько в образе великого полководца, сколько в роли безжалостного терминатора.
Раньше существовала традиция, что посетитель крепости должен был принести с собой наверх камень для сохранения стен. Видимо, с тех пор камней натаскали достаточно, поэтому сейчас попасть в цитадель можно только за деньги. Нам, наконец-то, повезло – кассы работали, а значит, доступ в крепость был открыт. Купив билеты, мы впряглись на подъём по крутой извилистой дороге.

Преодолев несколько поясов укреплений, мы лишь незначительно приблизились к основной цели.



Слегка переведя дух, продолжаем штурм.


Второй этап подъёма оказался менее утомительным, поэтому можно иногда позволить себе оглянуться назад. И не только для того, чтобы переждать мощные встречные порывы ветра. Но и для того, чтобы полюбоваться окружающими панорамами, расцвеченными буйным многообразием осенних красок.

Ещё один небольшой рывок, и цель достигнута. Сразу же обращаем внимание на то, что территория крепости отнюдь не является выжженной землёй.

Здесь сохранилось немало крупных фрагментов различных сооружений: остатки замка, арсенала, хозяйственных построек и даже целая башня.


Все они образуют, как принято говорить, единую романтичную картину. Но я бы назвал это драматичной картиной. Всё же Хоэнтвиль не являлась загадочным средневековым замком, окутанным пеленой мистицизма. А была суровой боевой крепостью, за что крайне жестоко пострадала.


Понятно, что подъём в крепость и осмотр её руин – это важная задача, но не единственная. Другой, не менее значимой целью является обзор раскинувшихся вокруг бывшего вулкана панорам. Отсюда и Зиген смотрится как на ладони.

И его окрестности выглядят необыкновенно живописно.


А ещё есть возможность детально изучить нижние пояса оборонительных укреплений самой крепости.


На спуске мы постоянно притормаживали, чтобы продолжать восхищаться сногсшибательными панорамами. В этот момент я поймал себя на мысли, что нам необычайно повезло с погодой – вряд ли бескрайнее белое безмолвие смогло бы нам подарить столько восторженных мгновений.


Продолжение