UNA VENGANZA (Месть)

Уважаемые друзья, пришло время представить вашему вниманию очередной рассказ популярной латиноамериканской писательницы Isabel Allende. В очередной раз прошу не судить строго за качество перевода, т.к. я приложил все усилия, чтобы читаемый вами текст получился интересным. Также считаю, что этот и без того короткий рассказ стоит всё-таки разбить на две части: ДО и ПОСЛЕ. Итак, прошу!

____________________________________________ МЕСТЬ. ______________________________________________

В тот радужный, сияющий от лучей солнца полдень короновали венком из цветов жасмина новоиспечённую королеву карнавала. Мамаши других претенденток перешёптывались, что, мол, несправедливо наградили Нежную Розу, ничем она не лучше остальных. И сделали это лишь потому, что она дочка сенатора – сеньора Орельяно, самого влиятельного человека во всей провинции, а результат был спланирован заранее. Да, она великолепно танцевала и играла на фортепиано, но были и другие кандидатуры, более красивые, и потому достойные этой желанной всеми награды. А она стояла на эстраде — такая счастливая и нарядная – в платье из прозрачного шёлка и короне из цветов, салютуя шумной толпе, злословящей о ней сквозь зубы. Приветствуя всех тех, кто несколькими месяцами позже так радовался фатальному дню, наступившему внезапно и жестоко повернувшему вспять всю её жизнь на долгих 25 лет. Но сегодня она грезила мечтами и не верила своей сияющей звезде. И эта падающая, полыхающая огнями ночь уносила её в кружеве танца, порхающую, словно бабочка у цветка.
Слава о её красоте быстро разносилась по окрестностям, приобретая, порой, причудливые формы невероятных вымыслов. Каждый восторженный слушатель добавлял что-то своё в описании её нежной кожи, завораживающего взгляда, лучезарной улыбки.
Слух о такой небывалой красоте достиг ушей некоего Тадео Сеспедеса, который бы и не хотел особо слушать подобные новости, потому как последние годы не имел времени ни на чтение стихов, ни на обсуждение женских прелестей. Гражданская война поглотила его с юных лет и до сего момента он не выпускал оружия из рук. Непрекращающиеся стычки с врагами, запах пороха и вид крови превратили его в человека одиозного, циничного и, порой, непонимающего с кем и за что он воюет. Бойцы вверенного ему отряда стали позволять себе всё больше вершить правосудие вне поле боя, будучи похожими скорее на бандитов или даже палачей, но не солдат, а он молчаливо взирал на самосуд над несогласными и не слышал мольбы поверженного о пощаде. Так летели месяцы, Тадео во главе своего подразделения выполнял карательные миссии, уничтожая неугодных — тех, кто осмеливался перечить или сомневался в справедливости требований его хозяев. Та ночь не была для него какой-то особенной. Сто двадцать головорезов ворвались в деревню Santa Tereza под покровом ночи, чтобы публично растерзать предвадителей местной оппозиции и навести порядок в мозгах запутавшихся крестьян. Проносясь по улицам на своих конях они с гиканьем и свистом, стреляли по окнам домов, заставляя их обитателей прятать своих детей и прятаться самим. Распознав впереди силуэт небольшой сельской церквушки, немедленно направились к ней и, выломав входную дверь, бесцеремонно проникли внутрь прямо на лошадях, остановились у главного алтаря и, не долго думая, уложили одним ударом на пол padre Clemente, имевшего неаккуратность возмутится содеянным вандалами. Следующей их целью были захват и последующая казнь сенатора Орильяно, который уже ожидал появления банды, стоя на вершине холма возле своего дома с дюжиной верных ему слуг, готовых защищать своего хозяина с вилами и топорами в руках, но не дать обесчестить его доброе имя. Свою единственную дочь глава селения запер в комнате, выходящей во внутренний двор и отвязал всех собак, дабы хоть как-то отпугнуть налётчиков. Сенатор смотрел вдаль, откуда уже приближалось огненное пятно, медленно разделяясь на сотню полыхающих факелов. Смотрел и отчётливо понимал, что его будущее стало как никогда предсказуемо. Но это ничего уже не меняло. И между возможностью спастись бегством и решением отдать свои жизни в неравном бою, было принято второе. Они все погибнут в бескомпромисном сражении.
— Если кто-то останется в живых, пусть заберёт у меня ключ от комнаты, где заперта моя дочь Dulce Rosa. — произнёс гордый старик и расчехлил оружие.
Каждый из его окружения знал Розу с рождения, помнил как она делала первые шаги и все без исключения аплодировали в момент вручения королеве карнавала её заслуженной короны.
Маленькое, но отважное войско дралось с врагом смело и дерзко, повергая негодяев в недоумение и озверелое неистовство. Ошибка сенатора состояла лишь в том, что он думал, что умрёт первым, но ему суждено было видеть как один за другим падают на землю его теперь уже не слуги, а преданные друзья, покуда раненый выстрелом в живот он не оказался прижатым к той самой двери, где была заперта его дочь. Пока собаки с лаем и визгами от нанесённых смертельных ранений атаковали неприятеля, Orellano, превозмогая нестерпимую боль, сумел отворить дверь, шагнул вперёд и запер её на засов. Роза была одета в то самое платье из ткани organza, а голова увенчана короной из цветов.
— Пришёл наш час, дочка. — произнёс он, стоя в растущей луже крови.
— Не убивай меня, отец. — произнесла она твёрдым голосом. — Оставь меня живой, чтобы я смогла отомстить ему. Я сделаю это.
Anselmo задержал взгяд на лице пятнадцатилетней девочки, отчётливо понимая, что сделает с ней Tadeo Cespedes, но увидел непоколебимую уверенность в глазах дочери и в то же время верил, что она выживет, не смотря ни на что и когда-то беспощадно накажет этого подонка.
Теряя остатки сознания, сенатор рывком отодвинул стальной замок и сделал шесть выстрелов в дверной проём, повалив замертво нескольких рвущихся в комнату мужчин.

Tadeo не спеша вошёл в спальню, перешагивая через трупы, и остановился в оцепенении, онемев от изумления. Он увидел перед собою ангела с цветами жасмина, украшающими аккуратно уложенные волосы. Ангел держал на своих руках истекающего кровью старика и эта кровь пропитывала одежды ангела и стекала на простыню и пол. Главарь шайки усмехнулся, прищурив глаза, но не стал долго раздумывать над своим следующим поступком.
— Это моя женщина. — сказал он, пока кто-нибудь из его бандитов не решил обратное.

Продолжение.