Эта странная, странная Африка

(Тунис глазами казахстанца)


Удивительное рядом…
Есть такая расхожая фраза. Появившаяся у нас с легкой руки, кажется, Владимира Семеновича Высоцкого. Сам люблю ее повторять, действительности она в какой-то мере соответствует.
Продолжение там, правда, несколько в ином контексте — если разобраться, ныне не особенно актуальном. Запретов, по сравнению с прошлыми временами, стало гораздо меньше, чего уж там. А возможностей все же больше.
Только расстояния остались прежними.
Поэтому, конечно, все так: удивительное как бы рядом. Ну или почти рядом.
Однако, до этого самого «удивительного» еще добраться нужно. Что не всегда бывает просто из-за сложностей со стыковками транспорта, неудобным расписанием рейсов, проблем со сменой климатических поясов…
В нашем случае все вылилось примерно в сутки пути. В том числе в семь часов полета на огромном Боинге-757, который вылетал очень рано утром (что для нас, жителей Казахстана, не слишком удобно) из города Омска. И летели мы довольно странным, как мне показалось, маршрутом – сначала над территорией Российской Федерации, а потом над целым рядом восточноевропейских стран и далее над Италией и Сицилией. Вообще-то в сторону африканского континента я уже летал, но совсем другими маршрутами. Впрочем, не мне об этом судить — как летать, имею в виду.
Зато, когда пролетали над Неаполем, удалось заодно бросить сверху взгляд на знаменитый Везувий. Вот, помечталось мне, так и «спрыгнул» бы с рейса для того, чтобы прогуляться по окрестностям этого вулкана! Для меня такого рода места страшно интересны. Но мои иллюзии быстро развеялись. Хоть и сидели мы с молодыми ребятами-бортпроводниками лицом к лицу возле аварийного трапа-плота (такие вот своеобразные достались на сей раз места) — они, бортпроводники эти, почему-то отказались передать командиру мои пожелания «заглянуть на денек в Италию». Характер, наверное, у них вредный, а может спешили сильно, бывает…
А немного погодя в иллюминаторах показалось побережье Средиземного моря уже с южного, африканского берега – если смотреть по карте, это где-то напротив Сицилии.
И вот он, совсем другой мир. Весьма необычный, жаркий, странный, чужой. Как показалось с первого взгляда, вооруженный буквально «до зубов»: за пару-тройку часов людей с автоматами встретилось больше десятка. В основном здесь фигурировало оружие западного производства, но и какая-то модификация Калашникова один раз засветилась на перекрестке; мы мимо проезжали, точнее разглядеть не успел.
Что сильно удивило в тот самый первый день — чернокожий парень в униформе сидел на пластиковом стуле с автоматом у колена прямо посреди людного тротуара. Сидел настолько неудобно для прохожих, что его приходилось обходить, сбиваясь с курса, справа или слева.
Однако самое забавное, что такая специфическая «картинка» — которая, признаться, несколько шокировала поначалу – оказалась вовсе не свойственной для Туниса. Ничего подобного за все остальное время пребывания в этой стране я больше не видел. Уж не знаю, с чем было связано демонстративное усиление «сил правопорядка» на улицах города Сусса, куда мы приехали прямо из аэропорта. Но потом ни в одном из приличного количества городов, которые удалось посетить (включая столицу), столько вооруженных до зубов патрульных не попадалось.
Это я к чему? Да к тому, что «первое впечатление» частенько бывает обманчивым…








Зачем, собственно, я прилетел в Тунис? Главная цель была такова: посмотреть, что там осталось от знаменитого Карфагена. Между прочим, конкретно в Карфаген (который находится в пригороде столицы Туниса) за год приезжает более миллиона туристов, интересующихся древней историей.
Оказалось, что от Карфагена не осталось практически ничего. Да и не могло, по сути, остаться. Впрочем, об этом я уже рассказал в другом своем очерке под названием «Большой африканский мираж», поэтому повторяться не буду.
Интересовали меня и берберы-троглодиты, до сих пор проживающие в окрестностях пустыни Сахара. Им я тоже посвятил публикацию под названием «Троглодиты ждали меня…».
А чем еще запомнилось это небольшое североафриканское государство, расположенное прямо напротив Европы на другом континенте?
Весь Тунис, по сути – непрерывная «смена декораций». Виды живописнейших зеленых оазисов здесь в течение пары минут могут смениться уже диковатого вида горами. А потом, очень скоро, последует и настоящая пустыня. Грандиозная африканская Сахара – вообще «отдельная песня». О ней сказ особый.
Север Туниса совсем не похож на южную его часть. Северная часть отличается от южной по рельефу, по природе, по населению, по климату. Большая часть территории на юге покрыта саваннами и в основном пустынна, при этом около трети всей территории страны занимают восточные отроги гор Атлас.
Но на севере и на востоке Тунис омывается Средиземным морем, там и сосредоточены все курортные зоны, которые привлекают любителей поплескаться в теплом море.
Мы проехали в результате по самым разным местам Туниса и, по сути, пересекли его с востока на запад и с севера на юг. Страна крайне разнообразна и своими колоритными пейзажами может впечатлить даже бывалых путешественников.
Между прочим, в Тунисе можно найти много параллелей с Казахстаном — отдельные виды здорово напомнили мне полуостров Мангышлак, Прибалхашье или, скажем, североказахстанские горные оазисы наподобие Борового или Баянаула. Естественно, со своеобразным таким «тунисским акцентом». Север страны чем-то схож с Заилийским или Джунгарским Алатау (например, местность в районе озера Иссык в Алматинской области или возле города Текели под Талды-Курганом).
Вся разница только в том, что тунисцы уже научились получать максимальную выгоду от своих природных и исторических «изюминок». Турбизнес здесь поставлен на поток и неплохо функционирует. А Казахстан пока только раскачивается.
То, что гиды эдак витиевато называют «визитной карточкой Туниса»: термы Антонина Пия и сам «древний-предревний», но слишком уж мифический Карфаген особого впечатления на меня не произвели. Хотя интересные нюансы можно обнаружить и там, особенно для человека, не понаслышке знакомого с камнерезным делом и минералогией как таковой (это отнюдь не самореклама, просто чтобы видеть – нужно знать, куда смотреть)…
В Тунисе, однако, имеются места, которые могут впечатлить гораздо больше. По мне, так наиболее интересными оказались вовсе не максимально распиаренные в туристическом плане «карфагены». А совсем другие места, которые не особенно на слуху у большинства приезжих.
Возьмем для примера город Дуггу — слыхали вообще о таком? Думаю, вряд ли.
Карфаген, как я уже упоминал, находится в пригороде столицы Туниса, то есть в шаговой доступности. И там туристы бродят стадами.
А вот до Дугги еще добраться нужно. От столицы до этого древнего города примерно 120 километров, а от Сусса — места нашего «базирования» в Тунисе — вообще в районе 200. По африканской жаре преодолевать такие расстояния не так уж и просто.
А между тем, Dougga (или Thugga) – интереснейший археологический объект, расположенный в северо-западной части Туниса в вилайете Беджа. В 1997 году он был внесен в Список всемирного наследия ЮНЕСКО с формулировкой: «лучше всего сохранившийся римский город Северной Африки».






Этот город, находящийся в сельской местности, самим своим расположением оказался хорошо защищен от современного урбанизма. В отличие, например, от Карфагена, разграбленного и перестроенного много раз (ну, как нам про него рассказывают историки) и от которого в результате почти ничего не осталось.
Дугга не слишком-то популярна среди туристов, чему поспособствовала удаленность объекта от основных тунисских курортов. Однако по значимости и сохранности своих достопримечательностей город может конкурировать с Карфагеном и Эль-Джемом.
Археологический парк здесь занимает площадь около 70 гектаров и имеет — как это принято выражаться в соответствующей «серьезной» литературе — большое научно-историческое значение.
Изначально тут было берберское поселение (название Дугга вроде как и означает «пастбища»). А во втором веке до нашей эры город стал столицей нумидийского правителя Масиниссы. Впоследствии территория была захвачена римлянами, потом правили византийцы, их сменили вандалы — древнегерманский союз племен. Все это наложило отпечаток на архитектуру города.
В центре археологического парка находится форум, главная площадь римского города, где происходили собрания горожан, а также Площадь ветров. На высеченной в мраморе розетке можно прочитать названия двенадцати ветров, среди которых — Africanus, известным нам под именем сирокко. Тут же высится внушительных размеров Капитолий, «лицо» Дугги — храм, посвященный триаде покровителей Рима: Юпитеру, Юноне и Минерве, с массивным портиком и впечатляющими 8-метровыми цельными колоннами.
В Дугге, кстати, находится и построенный во 2 веке до нашей эры мавзолей Атебана, постройка еще пунической эпохи — это единственная хорошо сохранившаяся усыпальница того периода на территории Туниса.




Амфитеатр в городе небольшой, рассчитан примерно на три с половиной тысячи зрителей, но тоже неплохо сохранившийся. Он, быть может, выглядит не так эффектно, как амфитеатр в Эль-Джеме (о котором речь впереди), но интерес у посетителей вызывает немалый.
В некоторых виллах зажиточных горожан сохранились мозаики, которые стоит увидеть. Можно заглянуть в местные термы, то бишь общественные бани, а также посмотреть на руины городского борделя – трифолиума. Впрочем, от самого публичного дома мало что осталось, зато популярностью пользуется недвусмысленный указатель к борделю: едва ли не каждый посетитель считает своим долгом запечатлеть себя на его фоне.
Но еще большей популярностью, пожалуй, пользуются латринии: общественные туалеты на 12 мест, расположенных в форме полукруга. Наверное, чтобы было удобнее вести философские беседы — а чем еще можно заниматься (попутно) в подобном заведении?!
Эти объекты отлично сохранились и не похожи ни на что другое; туристы зависают тут надолго, не жалея памяти своих фотоаппаратов и смартфонов.




Вообще главная проблема аналогичных мест состоит обычно в том, что до нашего времени они доходят в весьма «разрозненном» виде, ибо сохраняются крайне неоднородно. И в результате представляют собой своего рода набор отдельных экспонатов в «музее под открытым небом»…
Дуггу, как ни странно, подобная участь миновала. Здешние руины производят целостное впечатление античного поселения. На значительной территории можно посмотреть неплохо сохранившуюся городскую инфраструктуру. Вплоть до мельчайших деталей: на вымощенных дорогах сохранились даже специальные насечки на камнях, чтобы не скользили колеса, а канализационная система при необходимости может функционировать и в наше время.
Да и кругом — вид что надо! Археологические раскопки производятся в нескольких километрах от нынешнего города Тебурсук, на плато, с которого открывается беспрепятственный вид на окружающие равнины. И оценить Дуггу можно не только за здешние руины, но и за глубокую захватывающую перспективу из оливковых рощ, которые придают ей поистине уникальную атмосферу.
Вообще возникший здесь в глубокой древности город находился, видимо, на самой границе соприкосновения между пуническим и берберским мирами. Историки, подозреваю, и сами ни за что не назовут точную дату его основания. Все якобы «научные» фантазии на эту тему лично я предпочитаю пропускать мимо ушей.
Мне достаточно глянуть на крепко тронутые временем (особенно в нижней части), но до сих пор великолепные колонны здешнего Капитолия, чтобы убедиться: технологические возможности Древнего Рима – в том виде, как нам преподносят эту цивилизацию – не позволили бы добиться столь идеального качества обработки монолитного камня. Кувалдой и молотком, а также медным или даже бронзовым зубилом такого не сделаешь! Впечатление вообще такое, что здесь поработал самый современный фрезерный станок с ЧПУ, причем гигантских размеров.








Удивительные по качеству исполнения колонны, часть фасада и частично портик – пожалуй, единственное, что реально сохранилось в Капитолии от действительно древних времен. Все остальное здесь самый натуральный новодел, творение современных археологов-реставраторов. Естественно, гиды про это не особенно распространяются. Разве что специально изучив старые снимки, можно понять, как все выглядело в то время, когда на Дуггу в XIX веке обратили внимание европейцы.
Ну, и уровень технологий обработки камня, которые применялись тут в разные времена, говорит о многом. По-настоящему древние колонны, оставшиеся от неведомой и весьма продвинутой в технологическом отношении цивилизации, на порядок превосходят все, построенное гораздо позже.
Как и в других подобных местах, ответ на вопрос: как именно делали эти колонны — нужно искать за пределами примитивных методов строительства, единственно доступных (если верить историкам) что древним римлянам, что древним пунийцам…
Одно из двух: либо римское или какое там еще государство было вовсе не примитивное, либо это делали вовсе не «древние римляне»…
Место, где располагается Дугга, никогда не было полностью заброшено. Тут всегда существовала деревня, населенная потомками древних жителей. Которых постепенно (и не без сопротивления с их стороны) переселяли в деревню, расположенную на равнине, в нескольких километрах от старого места, которое теперь называется Новая Дугга. Последних из местных переселили уже после обретения Тунисом независимости в начале 1960-х годов, а в 1991 году было принято решение сделать всю окружающую местность национальным археологическим парком.
Существенная деталь: на территории Дугги практически нет тени, в разгар лета тут всегда очень жарко. А на осмотр местных достопримечательностей нужно минимум часа два-три (а кое-кому и целый день!), поэтому стоит правильно оценивать свои физические возможности. Не забывая о головном уборе, воде, солнцезащитном креме и прочих атрибутах грамотного путешественника.
О беспощадном африканском солнце стоит сказать отдельно. При полном отсутствии ветра, что временами тут тоже бывает, воздух стоит – иначе не скажешь! – плотной пеленой, не остывая даже ночью. А когда солнце в зените и термометры зашкаливают за сорокоградусную отметку, передвигаться на открытой местности становиться совсем не сладко. И даже опасно.
Да, Тунис – это очень глубокая история. Буквально кожей ощущаешь, что до нас здесь прошли самые разные цивилизации, сменяя и сметая друг друга. Возможно, именно это ощущение позволяет современным жителям Туниса больше никогда и никуда не спешить, осознавая за спиной, образно говоря, невероятный по масштабам пласт из событий и имен, бесповоротно канувших в Лету…
Это если рассказывать о Тунисе с определенным, так сказать, пафосом.
А если выразиться попроще, то замечу следующее: все тут построено на своеобразных контрастах: света и тени, белых и черных людей, фешенебельных отелей и мусорных свалок, жары на улице и кондиционированного воздуха в отелях.
Умом Африку не понять (во всяком случае, за тот относительно небольшой срок, который довелось там провести) и аршином общим не измерить. Да и где взять такой «аршин»?! Кое-что тут вообще не поддается логике.
Уже на второй день мне стало чрезвычайно интересно: а здешние мужики вообще когда-нибудь работают? Контингент посетителей во всех забегаловках на улицах – в подавляющем большинстве только представители мужского пола. Сидят вальяжные дядьки самого разного возраста и что-то увлеченно трут друг другу «за жизнь». Видно причем, что разговоры эти надолго.
Сидят так днями напролет, я в этом не раз имел возможность убедиться.
Проезжаешь поздно ночью по дороге в свой отель мимо какого-нибудь уличного заведения – мужики ЕЩЕ сидят.
Выезжаешь очень рано утром – мужики УЖЕ сидят.
Я немало поездил по Средней Азии и в целом по Востоку (да и живу я, в общем-то, на этом самом Востоке). В Турции или в арабских странах: в Египте, в Иордании неоднократно видел, конечно, восточных мужчин, которые примерно так и проводят свободное время.






Но в Тунисе это явление поражает своей масштабностью! Впечатление, что процентов 90 здешних мужиков постоянно сидят в простеньких кафе, где столы и стулья вынесены на улицу, и пьют там чай или кофе, курят кальян и смотрят на прохожих.
Женщин в подобных кафе практически не бывает. Потому что, как я уразумел, это ни что иное, как именно клубы по мужским интересам. В подобных заведениях мужчины обсуждают политику, смотрят футбол по телевизору, разглагольствуют и сплетничают.
Да, пожалуй, это и есть главное занятие тунисских мужчин — сплетничать. Вовсе не случайно в этих кафе столы и стулья вынесены наружу, и мужики сидят за ними, как в партере, лицом к улице. Между делом они обсуждают тех, кто проходит мимо них – проще говоря, перемывают всем кости. Когда ты проходишь по улице мимо таких кафешек, то прямо кожей чувствуешь, что тебе они кости тоже перемыли…
Говорят, если тунисский мужчина живет в одном городе долгое время, то кафе, в котором он тусуется, у него всегда постоянное. Там он знает всех, кто туда ходит, включая хозяина, общается со всеми накоротке и проводит в этом месте все свое свободное время. Выбирают кафе еще в молодости, и когда юноше исполняется примерно лет 18 — он уже становится постоянным посетителем какого-нибудь из них.
Конечно, такие кафе служат отнюдь не только для «перемывания костей» (хотя для этого, пожалуй, в первую очередь). Слышал я также, что если у кого-то здесь случается неприятность или беда, то завсегдатаи заведения обязательно помогут своему коллеге.
И зародилось у меня в душе даже смутное такое ощущение-подозрение… даже сказать стесняюсь…
Но, так и быть, скажу: а может, это и есть «мужиковый рай»?
Вот так, ничего не делать, пить целыми днями кофе, прикладываться к кальяну и чесать языки вместе с соседями-приятелями – ну чего еще от рая нужно?!!!
Может, мы все, мужики то бишь, после смерти и, ясен пень, в результате праведной жизни попадем как раз в Тунис?!
А если серьезно – «если бы директором был я» (помните такую оригинальную рубрику из советских времен?), то первым делом собрал бы Тунис на коммуни… тьфу ты, на капиталистический субботник!
Страна ведь очень красивая, но и чрезвычайно замусоренная.
О здешнем мусоре можно написать целое исследование. Некоторых из наших туристов это явление приводит в настоящий культурный шок — наблюдал лично в среде соотечественников. А кое-кто его просто не замечает. Или старается не замечать, может быть и к лучшему.
Говорят о проблеме разное, ссылаясь в том числе и на специфический менталитет местных жителей. Но есть своеобразная предыстория, усугубившая и без того подзапущенную ситуацию.
В 2011 году в Тунисе произошла революция, которую называют «Жасминовой» или «Финиковой». Революция сопровождалась частичным разрушением старого государственного аппарата, следствием чего стала полная неразбериха с тем, кто и за чей счет должен убирать мусор.
В результате мусор просто никто не убирает. Решить проблему юридическими методами тунисцам не удалось, «разрулить» деньгами также не получилось по причине отсутствия таковых у страны в достаточном количестве.
Тунис вообще аграрно-индустриальная страна, основу экономики которой составляет сельское хозяйство. Второе место в национальном доходе занимает туризм, третье — легкая промышленность, в основном текстильная. И хотя страна, как говорят, обеспечивает до 10 процентов мирового производства оливкового масла, но прочей сельскохозяйственной продукции производит недостаточно и вынуждена её импортировать.
Так что «мусорная» проблема имеет место быть, а решения ее нет по сей день. Тунис просто завален мусором. Ситуацию усугубляют постоянные ветры, которые гоняют пластиковые бутылки, полиэтиленовые пакеты и другие предметы буквально по всей стране.
Слышал я, что многие тунисцы так и мыслят: зачем что-то убирать? Сейчас подует ветер и мусор улетит к соседу. То есть проблемы в мусоре они уже не видят. Мусор стал традицией. Большинство жителей страны к плачевной ситуации привыкли, никто ничему не удивляется. Соответственно, ждать скорого разрешения проблемы не приходится.
К счастью, территории отелей и зоны аэропортов все-таки убирают, и некоторые туристы могут увидеть мусор только тогда, когда едут на экскурсии или по магазинам. Хотя эта уборка, к слову, проводится весьма своеобразно: если тротуар прямо перед воротами отеля, допустим, подмели, то на противоположной стороне того же тротуара по-прежнему останутся мусорные залежи.
Это Африка, детка…






Н-да, а раньше-то я считал, что это мы такие неслабые грязнули.
Два года назад, вернувшись как раз с крайнего юга Китая, я тут же отправился в другое путешествие. На грузовой тентованной Газели вдвоем с товарищем мы пересекли весь Казахстан с севера на юг и обратно, накатав в общей сложности 3700 километров. И опять, к слову, довелось побывать на пограничьи с Китаем, уже в северной его части – в районе Чарынского каньона, который расположен на юго-востоке Алматинской области.
В той ноябрьской поездке дорога более суток тянулась вдоль озера Балхаш. И я прекрасно помню, как пытался сделать снимки этого озера – но так, чтобы в кадр не попадал мусор, валяющийся вдоль асфальтированной трассы. Пару раз мы даже останавливались специально, я поднимался на близлежащие пригорки и водил объективом направо-налево, выискивая нужный ракурс.
Бесполезно. Ни одного общего плана Балхаша совсем без присутствия мусора снять у меня не получилось. В одном месте в кадр «залез» полиэтиленовый пакет, повисший на степной колючке, в другом нарисовалась целая россыпь бутылок. И так далее.
Некоторое время у нас еще вызывали недоумение большие пластиковые бутылки, заполненные примерно наполовину непонятного вида жидкостью с желтоватым оттенком. Встречались они вдоль трассы не слишком часто, но с завидной регулярностью. Потом до меня дошло – подобным образом дальнобойщики, судя по всему, решают проблему со своими маленькими естественными потребностями. Так сказать, без лишних затрат времени на остановки. Потом бутылка, понятное дело, просто летит в открытое окно машины.
Вполне допускаю, что так поступают именно транзитные «водилы». Трасса-то международная, и как-то очень не хочется верить, что сами казахстанцы загаживают свою страну – но факт все же налицо…
Так вот, Тунис легко преодолел этот порог восприятия по части загрязненности своей территории. В Казахстане хотя бы города чистые и убирают их, надо сказать, неплохо. Тот же мусор в нашей республике все же в урны бросают, а не около. А в Тунисе обычная картина: употребил человек какой-нибудь пирожок, купленный в магазине или на улице, и обертка от него немедленно летит на землю. Пройти с десяток шагов до мусорного контейнера никто не удосуживается, не считает нужным.
Забавно, что в том же Тунисе существует, якобы, штраф за плевки на улице – где-то я про такое прочитал, уж не помню где. Впрочем, писать можно что угодно, однако не все из написанного действительности соответствует…
Имеются, естественно, исключения из правил.
Одно из самых ярких впечатлений от Туниса: сине-белый пригород столицы государства Сиди-Бу-Саид, выросший в конце концов из одной из тех самых «трех арабских деревушек», упоминаемых в знаменитой Энциклопедии Брокгауза и Эфрона в рассказе про Карфаген:
«… Городок, состоявший в XVI веке из одной мечети, школы и 25-30 жилищ для нескольких сот обитателей, был разрушен испанцами, и теперь на месте этого «Лондона древности» — три бедных арабских деревеньки: Сиди-бу-саид, Дуар-ем-шат и Малка, а на месте Бирсы возвышается церковь в честь погибшего здесь св. Людовика, короля французского».
Сиди-Бу-Саид действительно находится в непосредственной близости от Карфагена, поэтому эти города обычно стараются совместить в одной поездке. Назван он в честь проповедника XII-XIII веков Абу Саида ибн Халеф ибн Яхъя ат-Тамими аль-Баджи. Этот человек проповедовал в Тунисе, закончил свою жизнь в Сиди-бу-Саиде (точнее, в местечке, где впоследствии отстроился город), здесь же и был захоронен.
Теперь этот живописный городок, выкрашенный в бело-синий цвет, стал одним из наиболее популярных мест Туниса.






Впрочем, до XVIII века Сиди-Бу-Саид еще жил своей повседневной жизнью и имел иной вид, без бело-синего окраса. Современный архитектурный облик город стал приобретать с появлением зажиточных жителей Туниса, а также османских наместников, которые начали возводить здесь свои резиденции и прокладывать дороги к ним.
А характерную цветовую гамму Сиди-Бу-Саид принимает лишь в первой половине XX века, когда в городе поселился французский музыковед и живописец, специализирующийся на арабских мотивах, барон Рудольф д'Эрланже. Именно он, по некоторым источникам, возродил в тунисской музыке старый стиль “малуф”.
(Кстати, знаете ли вы, что сегодня “малуфом” (malouf) вообще называется национальная музыка Туниса? Окончательно этот музыкальный стиль сформировался под действием турецкой музыки, которая пришла сюда во время расширения Османской империи. Ритмы в малуфе заимствованы у берберской музыки. И сегодняшний малуф, тунисская музыка — это такое же отражение истории страны, как, скажем, тунисская керамика. Не знаете? Ну знайте…)
Барон д'Эрланже и добился решения местных властей, в соответствии с которым к городу стал применяться принцип окраски исключительно в бело-синие цвета, а в дальнейшем и строительства только в аналогичном андалузском стиле.
Постепенно к Сиди-Бу-Саиду прикрепилось еще одно, неофициальное, название: «маленький бело-синий рай». Он имеет репутацию не только туристического центра, но также и города художников, музыкантов, писателей и поэтов. Его называют “тунисским Монмартром”, по аналогии с районом Монмартр в Париже. В разное время тут жили и работали швейцарские художники Пауль Клее и Луи Муалье, немецкий художник Август Макке, тут преподавал французский философ, теоретик культуры и историк Мишель Поль Фуко, который писал в Сиди-Бу-Саиде свою знаменитую книгу “Археология знания”. Жили здесь Анри Матисс, Андре Жид и другие знаменитости. Именно эти люди прославили город.




Но сегодня Сиди-Бу-Саид уже не является центром богемного искусства, хотя одиноких художников на улице встретить еще можно, и несколько галерей продают картины.
Не обошел вниманием этот город и кинематограф. Некоторые сцены французского романтического фильма «Неукротимая Анжелика» сняты именно здесь.
Это, пожалуй, один из самых красивых городов Туниса. Белые фасады домов с ярко синими дверями, ставнями и решетками, украшенные вдобавок пышной растительностью, напоминают какую-то лубочную, раскрашенную в немыслимо яркие цвета картинку. Именно для лубка характерны простота техники и лаконизм изобразительных средств: грубоватый штрих, яркая раскраска. Странным образом это совмещается во вполне себе современном городе, «заточенном» сегодня почти исключительно на прием туристов.
Так уж вышло, что в Сиди-Бу-Саиде я побывал дважды: один раз с экскурсией в столицу Туниса, а другой – по дороге на север страны. Оба раза впечатления сильно различались. В первый раз народу в Сиди-Бу-Саиде было полным-полно: воскресенье, «базарный день», на узких улочках немыслимая толкучка из покупателей и продавцов. Тесно, шумно, жарко и крайне утомительно.
А в будний день удалось прогуляться здесь без толпы и сполна насладиться спокойствием и необычной красотой этого городка, так ценимого поэтами и влюбленными.
Сиди-Бу-Саид как раз удивляет своей ухоженностью и чистотой. Что значит ориентация на максимальное привлечение потенциальных покупателей! Сейчас все в городе стараются заработать на туризме и туристах.
Но и здесь, конечно же, имеются свои «нюансы». Вообще-то, в соответствии с «буквой закона», движение автомобилей по улицам Сиди-Бу-Саида как бы запрещено. Но тунисских водителей это, понятное дело, не останавливает. Поэтому нужно одновременно внимательно смотреть по сторонам и следить за детьми, если таковые имеются. Кроме автомобилей, потенциальную опасность представляют также скутеры и мопеды, коих тоже хватает.




Сиди-Бу-Саид – вполне настоящий населенный пункт, хотя и небольшой: что-то в пределах 5000 жителей. Поэтому его называют то городом, то деревней, то пригородом. Строго говоря, для звания “города“ он явно слишком маленький, а для названия “деревни” слишком большой.
Планировка здесь похожа на классические медины (название старой части города в странах Магриба и Северной Африки) — это хаотично разбросанные узкие и извилистые улочки. Они же, собственно, и являются главной достопримечательностью Сиди-Бу-Саида.
Жители города обязаны красить свои дома в белый и голубой цвета раз в год. Особых архитектурных изысков не имеется, но место действительно очень красивое. Туристы приезжают сюда любоваться именно этой белоснежно-голубой мозаикой.
Если попадаешь в Сиди-Бу-Саид с организованной экскурсией, то времени, строго говоря, хватает лишь, чтобы дойти до вершины утеса. Город расположен на холме Джебель-Менара высотой около 130 метров над уровнем моря. И последняя часть улицы перед вершиной имеет наклон не менее 30 градусов, то есть бесплатный фитнес к экскурсии гарантирован. Вообще нужно быть готовым к резким подъемам и спускам на улицах городка, тут хорошая физическая форма совсем не помешает.
Вершина утеса — самая высокая точка, откуда открывается по-настоящему завораживающий вид. Туристов ждет потрясающая синева залива, порт внизу и приятный бриз со стороны моря.
Нельзя не признать силу эстетического воздействия этого места и окружающей природы на современного человека. В общем, недаром художники и поэты сюда валом валят.
Однако, чтобы сполна насладиться здешней атмосферой, посидеть в знаменитых местных кафе, спуститься к порту или, допустим, посмотреть еще музей-виллу барона д`Эрланже, придется поехать в Сиди-Бу-Саид самостоятельно. Следует иметь в виду, что цены на все здесь кусаются. Например, стаканчик чая с кедровыми орешками может потянуть на 7 динаров (что-то около 900 тенге), а чашечка кофе стоит 5 динаров. Сувениры обойдутся раз в пять дороже, чем в других местах Туниса…




Рассказав подробно о пригороде столицы – а он того заслуживает! – никак не обойти вниманием сам город Тунис. Кстати, одна из самых популярных экскурсий в этой стране так и распланирована: Карфаген — Сиди-Бу-Саид — Тунис. То есть вначале туристов везут смотреть раскопки Карфагена, далее в Сиди-Бу-Саид, а потом возможны два варианта. Либо везут в центр смотреть столичную медину, авеню Хабиба Бургибы и тунисский Биг Бен, либо туристическая группа посещает музей Бардо. Вариант тут зависит от туроператора или экскурсионного агентства.
Город Тунис стал столицей государства с момента провозглашения независимости в 1956 году, и сегодня является коммерческим и культурным центром страны, а также наиболее важным транспортным узлом. Находится он на западном берегу Тунисского залива Средиземного моря, но не на самом побережье, а на западном же берегу лагунного озера Эль-Бахир (Тунисского озера), соединенного каналом с морем. Через озеро проложена автомобильная трасса и железная дорога к портам на севере — Радесу и Хальк-эль-Уэду (Ла-Гулету).
Центр города примерно в 10 км от моря, на берегу озера. С населением около 700 тысяч жителей столица выглядит достаточно компактной. Но учитывая многочисленные пригороды, площадь и население вырастают, соответственно, на порядок. Достопримечательностей здесь не так много, однако город Тунис прекрасно сочетает в себе исторические и современные мотивы. Это древний город, где всегда процветали ремесла и торговля. Из-за белых домов, множества садов и парков его частенько величали «Благоухающей невестой Магриба». Он и сейчас один из самых зеленых городов Северной Африки и так называемых стран Магриба (от арабского «запад» или «там, где закат» — то есть имеются в виду земли, расположенные в Северной Африке к западу от Аравийского полуострова и Египта).
Расположенный на побережье Средиземного моря, но без большого количества пляжей, Тунис избавлен от натиска отдыхающих. С другой стороны, многие из них приезжают сюда на многочисленные экскурсии с окружающих курортов.
На облик столицы наложило отпечаток тысячелетнее влияние культур Востока и Запада, что придает городскому ландшафту неповторимые черты. В застройке центральных кварталов можно увидеть яркие образцы арабской, мавританской, берберской архитектуры, а главные проспекты города скорее напоминают парижские бульвары, усеянные яркими зонтиками кафе, кондитерских и бистро.
На улицах могут соседствовать мусульманские мечети, христианские храмы и иудейские синагоги. Издалека притягивает взор великолепный кафедральный собор Сент-Винсент-де-Поль — самое крупное здание колониального периода, сохранившееся в Тунисе. Находится он на перекрестке авеню Хабиба Бургибы (первый президент страны с 1957 по 1987 год) и авеню де Франс, неподалеку от корпусов Тунисского университета. Святой, в честь которого воздвигнуто это грандиозное сооружение, в католическом мире слывет покровителем благотворительности.
Французский архитектор спроектировал храм в несколько эклектичном стиле, смешав вместе классическую готику и элементы мавританской архитектуры. Но в результате собор прекрасно вписался в городской пейзаж тунисской столицы. А напротив него, кстати, в старинном здании располагается и посольство бывшей метрополии Туниса — Франции.








Есть еще в столице Туниса, на проспекте Мухаммеда V, не что иное, как стилизованная копия церкви Покрова Богородицы на Нерли, который «в оригинале» стоит в России, неподалеку от города Владимира. Белокаменный православный храм Воскресения Христова построен здесь русскими белоэмигрантами, бежавшими от красной революции начала прошлого века за границу.
Когда в 1920 году в тунисский порт Бизерту пришли корабли Русской эскадры, команды которых отказались служить большевикам, в составе их экипажей было 13 православных священников. Первое время богослужения проводились в корабельной церкви, на специально оборудованной для этого палубе броненосца «Георгий Победоносец», потом в частных квартирах и в церкви святого Павла Исповедника, устроенной в одном из казематов старого военного форта Джебель Кебир поблизости от Бизерты.
А уже после уничтожения кораблей русская община создала оргкомитет, целью которого было строительство храма в память об эскадре. И в 1938 году в Бизерте на средства русских эмигрантов построен первый православный храм Александра Невского, внутри которого есть мраморная доска с названиями кораблей, пришедших из Крыма в Северную Африку.
В городе Тунисе (тогда еще не столичном) русская община была более многочисленная, однако богослужения долгое время проводились в церкви, устроенной в помещении небольшого арабского дворца. Закладка первого камня собственного храма состоялась в октябре 1953 года. Строительство велось на средства русской общины, но значительную сумму пожертвовали и местные французские власти. Возведение храма обошлось в 5 миллионов франков, а открыт он был в 1956 году и 10 июня освящён архиепископом Шанхайский Иоанном.






Трагедию беженцев и офицеров, оказавшихся на чужой земле, можно и сегодня проследить по судьбам отдельных людей, по следам, оставшихся от них в Тунисе (но это опять же отдельная тема, которой я планирую посвятить отдельную публикацию). Русским морякам, к слову, было предложено принять французское подданство, но не все захотели этим воспользоваться. Например, Анастасия Манштейн-Ширинская, попавшая в эвакуацию в Бизерту еще девочкой и прожившая потом всю жизнь в Тунисе (с перерывами на учебу во Франции и Германии), из всех документов имела лишь беженское свидетельство. В нем было написано: «Разрешен въезд во все страны мира, кроме России»…
А вообще Тунис, с точки зрения путешественников, город — скажем так — «на троечку». Конечно, тут существует старая часть города – медина, а окружает ее застройка колониального и постколониального периода, промышленные и современные здания. Создание французского протектората, просуществовавшего ровно три четверти века, с 1881 по 1956 годы, навсегда изменило облик Туниса. За несколько десятилетий вокруг медины вырос новый город с современной инфраструктурой, населенный тысячами переселенцев из Франции и других стран европейского Средиземноморья. Эту часть столицы по сей день на французский манер называют Виль-Нувель.
От массивных ворот Баб-эль-Бхар, которые являются как бы разделительной чертой между старой и новой частями Туниса, берет начало широкий центральный проспект – Гранд-авеню Хабиба Бургибы, идущий до кольцевой транспортной развязки у въезда на дамбу Тунисского озера. Кстати, название Баб-эль-Бхар переводится как «Морские врата», поскольку на момент строительства в непосредственной близости от ворот находились воды морской лагуны (Тунисского озера). Теперь Морские врата находятся как минимум в двух километрах от моря…
Главная городская магистраль носит имя национального лидера движения за независимость и первого президента страны. В путеводителях эту колоритную улицу, спроектированную французскими архитекторами и застроенную красивыми зданиями колониальной эпохи, нередко называют «Елисейскими полями Туниса». На авеню Бургибы много зелени и цветов, на тротуарах стоят столики уличных кафе и закусочных. Многих туристов, естественно, привлекают сверкающие витрины здешних магазинов и ресторанов. А поблизости располагаются памятники истории и архитектуры, муниципальный театр, музеи, посольства, отели, центры политической и религиозной жизни страны.
Однако именно древняя медина является «сердцем» Туниса и одним из наиболее цельно сохранившихся подобных городских образований в арабском мире. Исторический центр площадью около 300 гектаров расположен на холме, и его пологие склоны тесно застроены зданиями разных эпох – от Средневековья до XIX столетия.
Медина вовсе не застывшая целиком в прошлом музейная экспозиция старинной архитектуры. Это живой городской организм и самый престижный район столицы, в котором сегодня, как говорят, проживают более 100 000 тунисцев.
В медине Туниса расположено много рынков, традиционно специализирующихся на продаже определенной группы изделий — обуви, одежды, керамики, продуктов питания, пряностей, оружия и прочих предметов, необходимых в быту или в каких-то особых случаях. Нередко здесь же расположены мастерские, где производятся все эти вещи. Весьма хороши местные берберские серебряные украшения, впечатляет и тунисская керамика, а также разнообразные изделия из металла с узорчатой чеканкой: кувшины, вазы, блюда, чаши, подсвечники,
Тут же продаются ароматические растения и традиционная тунисская парфюмерия, доведенная до совершенства местными мастерами еще едва ли не в античный период. Утверждают, что во времена французского протектората именно тунисские духи подтолкнули парижских парфюмеров на создание знаменитых на весь мир брендов. Как бы то ни было, тунисское цветочное сырье и высококачественные эссенции и сегодня неизменно востребованы французскими создателями ароматов…






Как уже упоминал, понятие «медина» в странах Магриба – это, собственно, и есть старая часть города, которую обычно начинали строить во времена арабского владычества, где-то века с IX. Даже само слово «медина» (аль-мадинат) в современном арабском языке означает просто «город». Как правило, медина окружена стеной, а внутри расположены очень узкие улицы, иногда менее метра шириной, которые составляют настоящие лабиринты. В связи с этим автомобильное движение в мединах попросту невозможно, а иногда затруднено движение даже двухколёсного транспорта. В прошлом узость и запутанность улиц служила дополнительной помехой на пути возможных захватчиков города.
Соответственно, свернув несколько раз в бесконечных боковых и кривых улочках, через несколько минут вполне можно потерять ориентацию в пространстве. Кстати, туристы в мединах теряются регулярно. И никто их уже никогда не находит — в этих загадочных запутанных лабиринтах они пропадают навсегда.
Шучу, шучу.
Но лично я в столичной медине рискнул повернуть только несколько раз — оставляя зарубки на стенах и распутывая за собой шерстяной клубок. Чтобы найти потом дорогу назад…
Тоже шутка, но весьма близкая к реальности.
Когда мы бродили по медине, день уже стал клониться к закату, народ вокруг как-то рассосался, и даже продавцов практически не осталось. А я довольно скоро забрел в прямо-таки натуральные, темные и пустынные, катакомбы с запертыми по обе стороны узкого прохода дверями.
Тут до меня дошло: шутить с этим в самом деле нельзя. Заблудиться здесь – действительно раз плюнуть. И хотя даже в лесу обычно не плутаю (чувство направления у меня неплохо развито), но на поиски обратной дороги запросто можно потратить уйму времени. А ведь здешняя медина — всего лишь небольшая остановка в нашем путешествии по стране, и тратить драгоценное время на «непредвиденные обстоятельства» совсем не хотелось бы…
Долго ли, коротко ли, а в конце концов пересекли мы практически весь Тунис до самой Великой пустыни (а перед тем еще проехали по северу страны начиная с восточного побережья до западной границы с Алжиром). Путь запоминающийся: от города Бизерта на «крайнем севере», расположенного у живописной бухты на берегу Средиземного моря, до города Дуз, который еще называют «воротами в Сахару», на юге. В общей сложности провели, с некоторыми паузами, почти неделю в пути, две с половиной тысячи километров остались в результате за спиной.












Именно на этих бесконечных дорогах удалось увидеть Тунис таким, каков он есть на самом деле, с минимумом всяких туристических «заманух». Мы проехали десятки небольших городков, похожих друг на друга как две капли воды: предельно скромных по внешнему виду, в большинстве своем белых по окрасу, часто очень пыльных и, конечно же, грязных.
Курортные города, естественно, несколько отличаются в этом смысле от провинции. Однако чрезмерная пафосность прибрежной туристской зоны и там очень быстро сменяется классическим бытовым пейзажем, максимально приближенным к деревенскому. Пройдешь пару кварталов в сторону от оживленного проспекта — и ты уже почти «в деревне». И если столица государства еще может где-то пустить пыль в глаза, все равно общая стилистика даже главных столичных районов не слишком сильно выделяется на фоне остального Туниса. Сказывается, видимо, специфический менталитет местного народонаселения, с его неторопливостью и откровенной «пофигистичностью» (о чем я уже упоминал), которая так очевидно проявляется во внешнем облике страны.
При движении на юг, впрочем, окружающего тебя везде и всегда мусора становится заметно меньше. Как вы думаете, почему?
Да потому что люди, живущие в непосредственной близости от грандиозной пустыни Сахара, а тем более в самой пустыне, крайне немногочисленны. В некоторых местах, которые мы посетили (это районы проживания здешних берберов), стоит столь изнуряющая жара, что люди спасаются от нее под землей. Именно так устроены жилища и даже хозяйственные постройки берберов.
В берберских селениях я невольно вспомнил подземные мечети (Шакпак-ата, Бекет-ата и другие аналогичные места) «горячего» казахстанского полуострова Мангышлак, где погодные условия вполне сопоставимы с Тунисом. Слетал я туда специально года два назад, и до сих пор помню тамошнюю изнуряющую жару «за сорок и выше» — вполне под стать тунисскому климату. Подобные «климатические издержки», впрочем, искупаются в обоих случаях наличием моря: в одном случае Каспийского, в другом Средиземного. Не в «шаговой», конечно, доступности — до моря из пустынных краев еще добраться нужно. Но все же, при желании, вполне реально через часок-другой уже загорать на морском побережье. Каспийское море, на мой взгляд, немного «посвежее», попрохладнее, мне оно даже больше нравится своим температурным режимом. Хотя это на любителя, как говорится…
Вот ведь как устроен мир! Климатические условия в разных регионах нашей планеты сами диктовали людям необходимые и единственно правильные «технологические решения» — подземные постройки имею в виду. В Тунисе и на Мангышлаке они весьма похожи.
Единство в многообразии, знаете ли…
На юге Туниса уже везде чувствуется жаркое «дыхание» Сахары, самой большой пустыни мира. Которая всегда живет своей жизнью. Принимает изредка «в гости» нас, людей, но столь же быстро стирает все следы нашего здесь пребывания.
Я попытался снимать многочиленные живые ручейки мелкого секущего песка, стекающие с каждого бархана, но это очень трудно зафиксировать на фото. Однако поверьте: песок здесь, словно ртуть, находится в постоянном движении. Он постепенно обволакивает открытое тело, полностью стряхнуть его невозможно (ощущение, кстати, не самое комфортное). Этим объясняется специфическая одежда коренных местных жителей – берберов, у которых закрыто все, что только возможно прикрыть на теле человека.
Конечно, настоящая Сахара находится еще южнее, на границе с Ливией и Алжиром, и туда мы не заезжали. Но даже кратковременного знакомства с особенностями грандиозной пустыни достаточно, чтобы понять: с Сахарой шутки плохи. С ней можно общаться, говоря образно, только на «Вы»…








Пока мы продвигались по разным дорогам на юг страны, одна из остановок на нашем пути дала богатую пищу для размышлений.
Время: около 6 часов утра.
Место действия: огромное высохшее соленое озеро посреди гигантской пустыни по дороге к городу Дуз.
Антураж: две горки соли, несколько ржавых металлических конструкций, потрепанные флаги, развевающиеся на ветру, и разбитая вдребезги лодка, вставшая здесь на «вечный прикол»…
Экспозиция: уже перед рассветом тут порядочное количество автобусов с невыспавшимися туристами из разных частей света. У каждой группы свой почти идентичный реквизит в разных местах вдоль трассы – очевидно, чтобы не толкали друг друга локтями.
Кульминация даже имеет собственное название: «встреча рассвета на озере Шотт-эль-Джерид».
По сути, здесь просто огромная солончаковая впадина, расположенная в сети понижений, тянущихся вглубь пустыни Сахара. Во время зимних дождей Эль-Джерид превращается в соленое бессточное озеро площадью до 7000 квадратных километров.
Несмотря на столь раннее утро, вдоль асфальтированной трассы, проходящей прямо по озеру, уже немало торговцев всякой всячиной: от фиников и «роз пустыни» (природных кальцитовых образований, напоминающих цветок розы) до разного рода сувениров и прочих безделушек. Торговля не дремлет!








Это лишь один из штрихов, из которых, собственно, и складывается для рядового туриста поездка в Сахару. Тут, кстати, все выверено буквально по минутам; только солнце взойдет, и сразу — по коням. В другом месте ждут другие торговцы и другой антураж, напитывающий впечатлениями «под завязку» (чтоб не жаль было потраченных денег).
Все это понятно: огромные колеса туристического бизнеса в Тунисе хорошо смазаны, притерты и отрегулированы, и работают практически без осечек.
Но это ведь и своего рода пик мастерства, когда совершенно тривиальную местность, ничем абсолютно не примечательную, ухитряются здесь продвинуть как НЕЧТО. Голимую и очень скучную пустынную территорию смогли превратить в своего рода театр и имеют с этого неплохие дивиденды!
Знали бы господа туристы — сколько таких пейзажей (и покруче гораздо!) можно увидеть в Казахстане, на том же полуострове Мангышлак и в его окрестностях.
Но суметь их «продать» — вот целое искусство!
Немного фантазии — и из подобных (предельно скудных, чего уж там) пейзажей тоже можно извлекать выгоду…
Учитесь, господа и товарищи! В Казахстане, например, подобного антуража сколько угодно, но зарабатывать на нем никто не умеет.
Ну, и своего рода апофеоз по части извлечения прибыли из местных достопримечательностей (по крайней мере, в этой части страны) — амфитеатр в городе Эль-Джем. Этот город в Тунисе, расположенный в вилайете Махдия, находится на месте античного города Тиздр и знаменит в первую очередь амфитеатром вместительностью до 35 тысяч человек. Между прочим, четвёртым по величине в Римской империи, после Колизея и амфитеатров Капуи и Вероны. Его, кстати, часто и сравнивают с римским Колизеем, откуда его второе название в некоторых тунисских путеводителях – Колизей, иногда с уточнением «африканский». Однако это не совсем верно, ибо подлинный Колизей, естественно, принадлежит только Риму.
Для сравнения — внешние размеры амфитеатра в Эль-Джеме: 148 метров (большая ось) на 122 метра (малая ось). А размеры римского Колизея – 188 на 156 метров, длина по окружности у него, соответственно, на 100 метров больше.






Амфитеатр построен якобы проконсулом Гордианом, будущим императором. В начале III века нашей эры Тиздр был одним из важнейших городов римской Северной Африки, вторым по значению после Карфагена. Город, как считают историки, насчитывал предположительно от 20 до 30 тысяч жителей. Но в последнее время стали называть и более высокие цифры – от 50 до 60 тысяч человек.
С чего бы такой разброс? Сегодня, к слову, численность жителей Эль-Джема колеблется в пределах 20 тысяч, и в древности вряд ли когда превышала эти показатели.
Дело в том, что даже для историков очевидно: у города никогда не было необходимости в таком большом сооружении.
Но амфитеатр в наличии имеется. Как будем объяснять?
Историки это умеют: «Видимо, строительство такого большого амфитеатра было политическим шагом – показать богатство города».
Ну-ну, по-другому это богатство никак ведь не показать. Ведь отменный ход: как если бы, скажем, посреди провинциального Урюпинска стали возводить Большую спортивную арену олимпийского комплекса «Лужники», с официальной вместимостью 80000 зрителей.
А может, это мы сейчас чего-то не понимаем? И это вовсе не спортивная арена, а что-то другое?
Тиздр был разрушен в 238 году, после того, как там было поднято восстание, объявившее Гордиана I императором вместо Максимина Фракийца. Восстание потерпело поражение, Гордиан (строго говоря, носивший гораздо более длинное имя: Марк Антоний Гордиан Семпрониан Роман Африкан) покончил с собой, по одной из версий – повесившись на своем поясе. А город после разрушения так и не смог восстановиться и никогда более не имел серьезного значения в этой части света.
Считается, что строительство амфитеатра начали около 230 года и продолжали в течение восьми лет. И хотя его успели украсить многоцветными мозаиками, строительство прекратили. Историки так и пишут: амфитеатр использовали недолго и, вероятно, в основном для гладиаторских боёв и гонок на колесницах, а в полном объёме так и не отстроили.
В конце VII века Тиздр стал центром берберского восстания Аль-Кахины против арабского завоевания. После поражения восстания жители оставили город, а поселение под названием Эль-Джем снова возникло на этом месте уже в колониальную эпоху.
И если до VII века творение древнеримских (??) архитекторов стояло нетронутым, то позже арабы стали использовать ненужный им амфитеатр в качестве источника бесплатного строительного камня, ибо постройка была выполнена из желтоватого песчаника, относительно легкого в обработке. Камень использовали как для строительства самого Эль-Джема, так и транспортировали его в недалеко расположенный Кайруан для восстановления Великой мечети.
В общем, за годы своего существования амфитеатр в Эль-Джеме выполнял разную функцию – и места развлечений (возможно), и строительного карьера, и крепости. В 430 году здесь оборонялись от вандалов, в 647 и 699 годах – от арабов, в 1695 – от турков. Амфитеатр пострадал во время Второй мировой войны, когда его штурмовали английские войска.
Все эти события несли разрушения, многие из которых можно увидеть сейчас на стенах.






Только после того, как Тунис стал французской колонией, на здешний Колизей обратили внимание археологи, и в 1904 году начались раскопки. С 1974 года стали проводить реставрационные работы: восстановили отдельные конструкции, места для зрителей, подвальные помещения. В 1979 году амфитеатр в Эль-Джеме включили в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, а с 1985 года он стал площадкой для проведения ежегодного Международного фестиваля симфонической музыки.
На фоне этих античных руин якобы проходили съемки голливудского блокбастера «Гладиатор» с Расселом Кроу в главной роли, здесь же снималась кинолента «Житие Брайана по Монти Пайтону» (известная также как «Житие Брайана» — комедия 1979 года, написанная, поставленная и сыгранная участниками комик-группы Монти Пайтон, пародирующая различные фанатичные движения: феминисток, религиозных фанатиков, террористов-смертников и всех прочих).
В отношении съемок фильма «Гладиатор» я употребил слово «якобы» — почему? Ведь на многих сайтах в интернете, в рекламных буклетах и из рассказов гидов можно почерпнуть как раз эту информацию.
А вот не соответствует информация действительности!
В фильме сцены боев на арене снимали на Мальте, где и создали макет арены со всего лишь одним этажом трибун. Остальное потом добавляли компьютерной графикой. Хотите подтверждения данному факту — зайдите на официальный сайт фильма или кинокомпании Universal Pictures (ранее известной как Universal Studios), там прочтете то же самое.
Это я к чему упомянул? Да вот так у нас и зарождаются фейк-ньюс, а потом разносятся из публикации в публикацию, постепенно превращаясь будто бы в реальный факт.
Сдается мне, что и многие «исторические сведения» про амфитеатр в Эль-Джеме имеют почти такое же происхождение.
Да, бесспорно, его можно отнести к главным достопримечательностям Туниса, где разного рода артефактов, в общем-то, немало. Но особенно впечатляет туристов все-таки именно амфитеатр в Эль-Джеме.
Несмотря на навороченные сегодня там и сям современные новодельные элементы, в сооружении этом до сих пор хорошо различима его древняя основа, поверх которой, видимо, и были возведены пунические или римские конструкции более позднего времени.
Вовсе не факт, что самую старую часть амфитеатра построили римляне. Они вполне могли использовать руины мегалитической постройки точно так же, как этот тунисский Колизей используется сегодня: для проведения концертов и музыкальных фестивалей (в древнеримском варианте, может быть, и для гладиаторских боев).
Но это тема отдельного разговора. Я же просто хотел поделиться сегодня кое-какими впечатлениями о Тунисе.
Наверное, если бы не французы, остался современный Тунис такой же восточной по обычаям, традициям и духу страной, как все остальные, куда европейцы со своей колонизацией не добрались. Но даже после ухода французов и обретения Тунисом независимости он не вернулся к своим восточным ориентирам, а пошел дальше по пути развития. На котором очень тесно переплелись и восточные традиции, и европейские новшества.
Сейчас Тунис, как ни крути, одна из самых европеизированных мусульманских стран. И даже после Жасминовой революции 2011 года — того самого года, когда чуть ли не в каждом мусульманском государстве на Ближнем Востоке и в Северной Африке разразились волнения, а к власти в Тунисе пришли происламски настроенные политики — в обычной жизни страны ничего особенно не изменилось.
Ну разве что мусора на улицах стало побольше — как отмечают те, кто давно там живет.

Дмитрий Фефелов,
декабрь 2019 г.