Осенний автомарафон - вставная глава: «Маркграфиня Ута Наумбургская»

Эта часть — вставная глава к отчету о путешествии в Европу под названием «Осенний автомарафон»

Из интервью с Умбэрто Эко:

«Корреспондент: Не могли бы Вы сказать мне, какой образ можно считать проявлением абсолютной женской красоты?
Умберто Эко: Не могу ответить Вам на этот вопрос.
К. Тогда скажите, кого Вы находите более привлекательной: Венеру Милосскую или Мону Лизу?
У.Э. Я не пригласил бы на ужин ни ту, ни другую. Не знаю, нашлось бы у нас достаточно тем для разговора. Венера, на мой вкус, слишком мускулиста, а Мона Лиза могла бы оказаться трансвеститом. Если мне представилась бы возможность пойти на свидание с каким-нибудь женским персонажем из истории искусства, я бы выбрал маркграфинюУту из Наумбурга — статую, украшающую собор этого города.
К. Почему именно ее?
У.Э. Меня привлекает излучаемая ею грация, овал лица, взгляд, уходящий вдаль».



Наумбург – немецкий «Новгород» – во всем мире известен, прежде всего, благодаря своему собору.


Наумбургский собор, или Дом, как его называют, прославили скульптуры, установленные в западном хоре – это фигуры донаторов, маркграфов Наумбурга, пожертвовавших средства на строительство собора.

Кто такой донатор? В широком смысле – это даритель на строительство и украшение храма (кстати, у слова этот то же латинский корень, что и у слова «донор»). В знак благодарности донаторы часто изображались в средневековых соборах, иногда – с моделями храма в руках, иногда – склонившимися перед Христом, Девой Марией или святыми.

В Наумбургском соборе фигуры донаторов установлены в западной части в апсиде с высокими витражными стеклами.


Среди них самые знаменитые и заметные фигуры — маркграф Херман с супругой Реглиндис и маркграф Эккехарда II с супругой Утой.
Именно они изображены на входных билетах.


Скульптор расположил их напротив друг друга. Остальные донаторы изображены поодиночке.

Для понимания личностей изображенных в Наумбургском соборе донаторов надо обратиться к истории Германии ХI века.
В то время обособленные германские княжества входили в состав Священной Римской империи.
Ею правил император, избранный феодалами и коронованный в Риме.
Одно из феодальных германских княжеств принадлежало Эккехарду I, маркграфу Мейсенскому. Это был храбрый и безрассудный воин, которому было суждено погибнуть во время междуусобной войны: его предали, убили и обезглавили.
После него осталось два сына – старший Херман и младший, правивший после смерти отца и старшего брата под именем Эккехарда II. Император Генрих III так отзывался об этом своем вассале: «вернейший из верных».

Сначала Эккехард I заложил фундамент родовой крепости, а затем его сыновья продолжили строительство замка, получившего название Нового — Neuburg(впоследствии название трансформировалось в Наумбург). Как это обычно бывало, вокруг замка возник целый город — Наумбург, один из первых средневековых городов Германии.
Здесь интересно провести параллель с русским Новгородом, который также считается древнейшим городом на русских землях.

В немецком Новгороде сыновья Эккехарда I вкладывали значительные деньги в развитие города и собора, во многом потому, что надругательство над телом отца легло на семью тяжким позором. Братья основали величественный собор в Наумбурге, куда перенесли останки отца.


Спустя двести лет после их смерти жители Наумбурга решили увековечить память о маркграфах, участвовавших в создании Наумбургского собора, установив в западном хоре собора статуи из цветного песчаника(к тому времени число донаторов-маркграфов насчитывало двенадцать человек – по числу апостолов).


Трудно представить себе две более непохожие пары, чем маркграф Херман с супругой Реглиндис (или Реглиндой) и маркграф Эккехарда II с супругой Утой: ученикам в школе надо задавать сочинения-описания по этим скульптурным группам.




Действительно: безвольный, слабохарактерный, робкий даже на вид Херман – и могучий, решительный, волевой Эккехард.

Настолько же несхожи и жены братьев: смешливая, озорная, улыбчивая Реглиндис – ну просто полная противоположность задумчивой, аристократичной, погруженной в свой внутренний мир Уте.

Об этих женщинах известно не так уж много, но даже то, что известно, способно закружить голову от неожиданных связей, протянувшихся через века.

Так, Реглиндис — это дочь польского короля БолеславаI Храброго. У нее была сестра. Девушек по обычаю того времени выдали замуж: отец-продуман при помощи браков дочерей укреплял свое королевское положение. Реглиндис, как мы уже поняли, отправилась в Наумбург. А ее сестра – в Киевскую Русь! Она стала женой князя Святополка — второго сына великого князя Киевского Владимира, брата Ярослава Мудрого. К сожалению, исторические хроники не сохранили имени польской принцессы. А вот к имени ее мужа Святополка приклеился эпитет Окаянный: по мнению автора авторитетнейшей «Повести временных лет», именно Святополк Окаянный был повинен в смерти своих единокровных братьев Бориса и Глеба, которые после мученической смерти стали почитаемыми русскими святыми.

Теперь возвращаемся снова в наумбургский собор и смотрим на изображение маркграфиниУты.
О ней известно тоже не столь уж много: она была вторым ребенком в семье очень знатного рода, ее отец Адальбертбыл из династии Асканиев, ведущей свое происхождение даже не от Юлия Цезаря, а от его далеких предков. Юная Ута воспитывалась в монастыре, она получила превосходное по тем временам образование. Она была красива, женственна, домовита, добра и мудра. Мужу своему Ута была поддержкой и опорой, вот только, как говорят народные баллады, ее единственный ребенок умер в раннем детстве. Скончалась прекрасная маркграфиня в возрасте 42 лет.



Как говаривал один небезызвестный персонаж, вопросы крови – самые запутанные.

Из Асканийско-Анхальтского дома происходила принцесса София-Августа-Фредерика, в православном крещении — Екатерина Алексеевна, российская императрица Екатерина II. Следовательно, в крови представителей российского императорского дома течет кровь рода, к которому принадлежала и Ута.


Казалось бы, мы со всем разобрались: кто изображен и кто кому приходится.
А вот и нет!
И вот почему: скульптуры создавались спустя два века после жизни этих реальных исторических лиц, поэтому портретное сходство с прототипами весьма условно.

Имя талантливейшего скульптора, создавшего скульптуры маркграфов-донаторов, не сохранилось. Про него так и говорят: «Мастер из Наумбурга». Причем несмотря на то, что его произведения сохранились в соборах Амьена и Нуайона (он учился и одно время работал во Франции), в германских Метце и Майнце, он остался в веках именно как Наумбургский мастер, так как галерея донаторов – это не просто вершина его творчества, это вершина всего средневекового европейского искусства.

Есть легенды о том, что это даже не сам заслуженный мастер создал скульптурный портрет прекрасной Уты, а его молодой ученик, но тут мы вступаем совсем уж на зыбкую тропу предположений и догадок.

Кстати говоря, одна из загадок облика Уты – это ее необычная поза. Что держит женщина под складками своего плаща? Версий выдвинуто множество, одна фантастичнее другой: якобы в руках у маркграфини загадочный камень – «Сокровище Мира», который хранится в драгоценном ларце, обитом куском кожи с письменами, а этим пергаментом в свое время владел библейский царь Соломон. Или даже в порыве самых смелых предположений специалисты начинают утверждать, что Ута была одной из хранительниц Священного Грааля.

Образ германской маркграфини Уты вдохновил Николая Рериха на буквальное заимствование: в картине «Держательница Мира»(или «Камень несущая»)на фоне привычного рериховского пейзажа с горами и синевой изображена фигура женщины. Единственное ее отличие от Уты – это то, что рериховская героиня прямолинейно держит в руке ларец, а ларце — камень, дар великого учителя, владыки Шамбалы. Все, тайна ушла, прелесть улетучилась, мировая загадка низведена до философии гималайского мистицизма.

Эта картина была написана в 1933 году, но настоящая слава наумбургской Уты в Германии была впереди. А получилось все по принципу «Не было бы счастья, да несчастье помогло»:

«В 1921 году, один безработный наумбургский фотограф из-за недостатка заказов стал делать снимки в соборе, экспериментируя при различном освещении, при различных ракурсах. Особенно удался портрет Уты, выражающий достоинство, женственность и безупречность.
В 1937 году в Мюнхене открылась выставка «Выродившееся искусство», где среди 600 экспонатов, отражавших, по мнению устроителей, неприглядные и упаднические тенденции в современном искусстве, находилась одна единственная фотография средневековой скульптуры. Эта была Ута. Контраст был настолько разительным, что все зрители были единодушны в своих выводах: «Она преграда, защищающая от скверного и пошлого», «Она воплощение гордости и достоинства», «Она неземное излучение мощи и силы». Это только часть эпитетов, которые в те дни адресовали маркграфине немецкие газеты. С того момента в Германии начался культ Уты. Она стала идеалом немецкой женщины».

О том, что Ута – именно немецкая женщина, читаем у советского писателя Даниила Гранина в эссе «Прекрасная Ута». Его герой – солдат Великой Отечественной, в сорок четвертом году в Германии размышляет:

«Прекрасная Ута сидела у прялки в яблочном зале замка, ожидая своего Эккехарда, а может, и не ожидая, просто смотрела на лесистые горы, и проезжие рыцари и паломники любовались ее удивительной красотой. В зале горел камин. Туман скрывал маленькие городки, лежащие внизу, только острия соборов поднимались над молочным разливом тумана. Какой сейчас век? Как мне узнать, какой век? Это было не так-то просто, мы с этим замком словно заблудились в столетиях. Мы перемещались по оси времени вверх-вниз, скользили, как на лифте, по этажам истории — XV, XVII, XIX… и ничего не менялось ни в замке, ни в горах и даже в маленьком, лежащем внизу Лойтенберге. И все время на меня смотрело прекрасное лицо Уты и улыбалась скуластая, озорная ее сестра Реглинда, но сердце мое сжималось от страха, я боялся, что кто-нибудь из моих ребят или я сам бабахнем по этому собору и Ута разлетится в пыль. Потому что тогда, в сорок четвертом, никакая Ута на меня бы не подействовала. Я видел, как они разрушали пушкинские дворцы, обстреливали Эрмитаж».

Сейчас Ута из Наумбурга – истинно немецкая икона.

Еще об одной уникальной германской средневековой скульптуре можно почитать здесь