Маршрут выходного дня. Бородино. Часть 2

Часть 1 Часть 3

8 сентября (26 августа по старому стилю) – день Бородинской битвы.



Как я уже говорила, посещение главного музея оказалось на удивление неинформативным.
И это в высшей степени странно – ведь у самого музея такая история!
Это я потом вычитала.

Оказывается, традиция празднования дня Бородинской битвы была заложена в 1839 году: до этого момента, видимо, итоги сражения расценивались как неудачные для русской армии – и формально Наполеон действительно тактически выиграл бой, занял Москву – но при этом стратегически потерпел поражение. Но для осознания роли Бородинской битвы потребовалось время, четверти века было достаточно, чтобы оценить ее значение.

И вот тогда «26 августа в присутствии императора Николая I, перед строем 150-тысячного войска и в присутствии 200 участников Бородинского сражения, на Курганной высоте (Батарее Раевского), главном опорном пункте русской армии в день битвы, был торжественно освящен монумент в память доблестных защитников Отечества, сооруженный по проекту архитектора А. Адамини. Незадолго до этого торжества у основания монумента был захоронен прах героя Бородина генерала П.И. Багратиона. Напротив Батареи Раевского была построена сторожка для воинов-ветеранов, которые, согласно Указу императора, должны были ухаживать за памятником и могилой Багратиона, вести Книгу записей посетителей, показывать приезжающим план сражения, находки с поля битвы. Так родился музей». Сайт

Главный монумент героям Бородина был заложен в августе 1837 года, в 25-ю годовщину Бородинского сражения, на месте курганной батареи – батареи Раевского.
Этот памятник – непревзойденный образец того, как должно увековечивать память о павших и утверждать значимость события для истории. Для этого достаточно обойти памятник со всех сторон и прочесть надписи:

«На его гранях содержится информация о численном составе обеих армий в день сражения, о «двунадесяти языков» армии Наполеона, о русских генералах, погибших в достопамятный день 26 августа 1812 года. Здесь же – выразительные тексты об отступлении русской армии к Москве, о вступлении французов в первопрестольную и русских войск – в Париж».









Одно из главных потрясений от визита на Бородинское поле – полное небрежение после революции властей всех уровней в отношении памятников, установленных в период до 1917 года.
Главный монумент героям Бородина был в 1932 году снесен как «не имеющий ни исторической, ни художественной ценности».
Даже склеп с прахом Багратиона пострадал.


Вот как пишет об этом архитектор-реставратор академик Н.И.Иванов:

«Он < Петр Иванович Багратион > был ранен на своем командном пункте в деревне Семеновской около 10 часов утра. Ранен сравнительно не тяжело в ногу ниже колена, но из-за несовершенства медицины того времени скончался от гангрены через 17 дней после ранения в селе Симы Владимирской губернии близ Юрьева-Польского и был там погребен на местном кладбище. В 1837 году Император Николай I выкупил значительную часть поля Бородинского сражения с целью сохранения для потомства хотя бы этой части исторической территории от разрушительных частновладельческих действий. Император смотрел далеко и широко, практически уже тогда создавая подобие заповедника и музея Бородинской битвы.
При закладке в 1837 году Главного монумента на батарее Раевского было решено ко времени его окончания и торжественного освящения в 1839 году перевезти туда из села Симы и захоронить рядом с монументом останки князя П.И. Багратиона. Это и было исполнено.

Хорошо сохранившийся дубовый гроб с останками Багратиона извлекли из могилы в Симах, запаяли в свинцовый гроб, который поместили внутрь еще одного, тоже дубового, парадного гроба. Под эскортом Киевского гусарского полка прах героя перевезли через Юрьев-Польской, Александров, Сергиев Посад, Дмитров, Воскресенск (Истра), Рузу, Можайск в село Бородино. После торжественной заупокойной службы, которую совершил в церкви села Бородино знаменитый московский митрополит Филарет (Дроздов), гроб с останками захоронили в склепе, над которым положили надгробную бронзовую плиту, отлитую из трофейных орудий. Могила расположена вблизи Главного монумента, восточным выступом от него.

Пролежал здесь Багратион спокойно 93 года. Но в марте 1932 года по распоряжению властей с целью добычи чугуна был взорван Главный монумент. Могила Багратиона, считавшегося тогда «царским сатрапом», была разрушена и разграблена, останки героя выкинуты.

В 1985-87 годах уничтоженный Главный монумент на батарее Раевского был восстановлен реставраторами, так же как и склеп и надгробная плита с оградой над могилой П.И. Багратиона. Археологическим путем среди мусора в склепе были обнаружены фрагменты костей Багратиона в количестве 65 единиц. Их поместили в особый ларец, и теперь они покоятся в склепе на месте прежнего гроба Багратиона».
И это свои сделали, русские люди!
Чем лучше немцев, которые сначала устроили в стенах музея скотобойню, а в 1942 году и вовсе его сожгли.

Памятник и надгробие на могиле П. И. Багратиона были воссозданы в прежних формах и материалах по сохранившимся чертежам архитектора Антония Адамини в 1987 году.


Не случайно Толстой в главах о бородинском сражении отправляет Пьера Безухова в самое пекло боя:
«Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre) место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами месте стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска».


Кстати говоря, главный монумент Бородинского поля имеет определенное сходство с памятником на месте Куликовской битвы:


Но если Куликовская битва от нас все-таки далека и кажется сейчас уже полулегендарным событием, то Бородино и сегодня – вполне реально, особенно, когда видишь памятные знаки, установленные потомками героев бородинского сражения на местах, где они стояли насмерть.

Вот в непосредственной близости от главного монумента находится памятник 12-й пехотной дивизии генерал-майора Иллариона Васильевича Васильчикова.
«Дивизия, находившаяся в составе 7-го пехотного корпуса генерала Николая Николаевича Раевского, в генеральном сражении с армией Наполеона занимала позицию между Курганной высотой (батареей Раевского) и деревней Семеновское. То есть памятник дивизии стоит на том самом месте, где она дислоцировалась перед сражением.
Потери дивизии в Бородинском сражении были огромны: 1 050 человек убитыми, 1 435 ранеными и 630 пропавшими без вести. Впоследствии доукомплектованная дивизия отличилась в боях под Малоярославцем и Красным».


Если продолжить двигаться по грунтовой дороге мимо этого памятника в сторону небольшого Псаревского леса – то здесь можно увидеть сразу несколько памятных знаков.


А еще Лев Николаевич Толстй выбрал именно это место для того, чтобы смертельно ранить своего героя – князя Андрея Болконского.


Надпись на памятнике:

ХРАБРЫМ ОФИЦЕРАМ
И НИЖНИМ ЧИНАМ
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА
КИРАСИРСКОГО ПОЛКА
ИХ
КОМАНДИРУ И ШЕФУ
ПОЛКОВНИКУ
КАРЛУ БУДБЕРГУ
СТОЯВШИМ
В ЭТОМ ПОЛЕ
НАСМЕРТЬ

Конечно, во время написания романа Льва Толстого этого памятника не было, но, возможно, он знал о судьбе стоявших здесь войск и здесь могло быть принято решение о судьбе Андрея Болконского в романе, ведь если следовать тексту, то его полк вполне мог находиться именно здесь:

«Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно-сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий. Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки, и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых. С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты».

На окраине Псаревского леса находится сразу несколько памятных знаков.


За могилами героев Бородинского сражения — памятник 23-й пехотной дивизии, которой командовал генерал Алексей Николаевич Бахметев.
«Потери этой дивизии, отличившейся во второй половине дня 26 августа, говорят сами за себя: убитыми – 334 человека, ранеными – 606, пропавшими без вести – 431. Начальнику дивизии генерал-майору Алексею Николаевичу Бахме́теву во время сражения оторвало ядром правую ногу ниже колена».

Здесь же находится памятник Астраханскому кирасирскому полку — потрясает справка на тыльной стороне постамента о потерях полка, понесенных в Бородинском сражении:

«…полк потерял четыре пятых личного состава. Это говорит о том, насколько ожесточенным был бой с кавалерией противника, пытавшегося после захвата Батареи Раевского окончательно прорвать оборону центра русской позиции и выйти на Новую Смоленскую дорогу, теперешнее Можайское шоссе, в районе деревни Горки. Астраханские кирасиры бились в первых рядах вместе с кавалергардами и конногвардейцами против саксонских кирасир генерала Жана Тома Лоржа и легкоконных полков генерала Луи Шастеля. Подоспевшие войска 2-го и 3-го кавалерийских корпусов заставили расстроенные ряды неприятеля отступить на исходный рубеж, за ручей Огник».

И снова Толстой:
«— Берегись! — послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.— Ложись! — крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни. «Неужели это смерть? — думал князь Андрей, совершенно новым завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. — Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух...» — Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.— Стыдно, господин офицер! — сказал он адъютанту. — Какой… — он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха — и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь. Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови».
Памятник Кавалергардам и Конной гвардии был сооружен в 1912 году на средства потомков этих полков.

«Оба эти полка, составлявшие элитную, привилегированную часть русской гвардейской кавалерии, отличились в финале сражения. Находившиеся первоначально в резерве, они были задействованы в то время, когда после штурма Батареи Раевского, прорвав оборону в центре позиции, кавалерия Наполеона хлынула в тыл русской армии. Кавалергарды и конногвардейцы доблестно отражали атаки саксонских кирасир и польских улан на пространстве между Батареей Раевского и Псарёвским лесом, на опушке которого и стоит памятник. Здесь, на восточной окраине Бородинского поля, неприятель был окончательно остановлен в своем стремлении разгромить последних защитников центра русской позиции».


С грунтовой дороги, ведущей на опушку Псаревского леса, возвращаемся на шоссе, чтобы отправиться через деревню Семеновское в Спасо-Бородинский монастырь.

По дороге останавливаемся, чтобы почтить память Волынского пехотного полка, в день генерального сражения державшего оборону на участке между батареей Раевского и деревней Семеновское: «Его потери составили 240 человек убитыми, 109 ранеными и 151 пропавшими без вести. Шеф полка генерал Росси был тяжело контужен в голову, в строй вернулся только в 1813 году».


Часть 3 — заключительная