Тариф Новогодний. Часть 8. Из зимы в тропики и обратно.

Часть 1. Успеть до полуночи.
Часть 2. Обустраиваемся во временном «гнезде».
Часть 3. Первая вылазка.
Часть 4. Замки, деревни и самолёты.
Часть 5. В Австрию на заправку.
Часть 6. Зимний лес по-немецки, остров церквей и арбузов.
Часть 7.1. Про с**суальных игроков, замки и вулканы.
Часть 7.2. Швейцарский магнит.

День четырнадцатый. 11.01.2012. Среда.

Поездки на поездах во время наших путешествий стали уже доброй традицией. Этот раз не должен был стать исключением. Оставалось лишь выбрать подходящий день и сверстать под него маршрут.
Накануне вечером я «поколдовал» над автоматом по продаже билетов, установленным на нашей станции. Разобраться с ним оказалось на удивление легко, тем более что есть возможность выбора языка общения. Задав время старта и пункт назначения, я получил возможность выбора тарифа. В нашем случае самым выгодным оказался так называемый «земельный билет», который позволял в будний день с девяти утра до полуночи совершать неограниченное число поездок в пределах Федеральной земли Баден-Вюртемберг на поездах класса Interregio-Express (IRE) и ниже.

Подобный вариант передвижения крайне выгоден для групп в составе пяти пассажиров (максимально возможное количество). Поскольку к базовой цене за одного пассажира в 21 евро прибавляется всего 4 евро за каждого дополнительного. Зайдя на сайт Deutsche Bahn и составив аналогичный запрос, я получил подтверждение информации терминала. После этого составил табличку пересадок с указанием времени прибытия/отправления поездов и соответствующих платформ. Поскольку временные зазоры между поездами составляют считанные минуты, это позволяет быстрее сориентироваться на станциях пересадок и не прозевать нужный состав.

Наше путешествие началось с местного «тяни-толкая», на котором мы за две минуты доехали до станции Фридрихсхафен-главный.

Даже толком осмотреться в вагоне не успели.

Во время пересадки мои справочные таблички оказались как нельзя кстати. Едва я успел пофоткать на станции, как нужно было срочно перемещаться через подземный переход на другой путь, к которому резво подкатил нужный нам экспресс. К слову, наш билет позволял доехать на этом поезде даже до швейцарского Базеля – его конечной станции.

Поначалу в вагоне было пусто, поэтому нам удалось занять места рядом со столиком.

Но, по мере движения, поезд стал заполняться, и в какой-то момент отдельным новым пассажирам даже пришлось стоять. Не обошлось и без контроллёров, которые нам подсказали, что в билет нужно вписать фамилии. Это защита от перепродажи.

На перегонах между станциями состав развивал бешеную скорость. При этом чрезвычайно плавно и с внушительным креном заходил в повороты. Создавалось ощущение, что Земля вот-вот перевернётся. Пейзажи за окном менялись с калейдоскопической скоростью, поэтому в утренней мгле рассмотреть что-либо не удалось.

Очередная пересадочная станция – уже хорошо знакомый нам Радольфцелль. Это, как оказалось, крупный железнодорожный узел.

Следующий поезд оказался двухэтажным – столь приятное разнообразие делает подобную поездку совсем нескучной.

На втором этаже сидеть несколько непривычно – слегка душит низкий потолок.

Зато там народу меньше и обзор великолепный.

Впрочем, за 15 минут мы едва успеваем освоиться – прибываем на конечную станцию Констанц (Konstanz).

Но на этом наше передвижение на общественном транспорте не заканчивается. Далее – автобус. На остановке тоже установлен терминал, в котором покупка билетов осуществляется по аналогии с железнодорожными. Конечная цель – остров Майнау (Mainau). Куда мы прибыли через два часа после старта из Фридрихсхафена.

Майнау известен во всём мире, прежде всего, как остров цветов. Но зимой, по естественным причинам, главная опция Майнау попросту отсутствует. К моей вящей радости это было учтено в ценовой политике – билеты в несезон продаются с более чем двукратным дисконтом. Ещё одним относительным преимуществом зимнего посещения острова является безлюдье.

Те, кто хотя бы вскользь интересовался Майнау, наверняка знают, что его символами являются объёмные цветочные композиции в виде подсолнуха, павлина и утят. Зимой, конечно, птицы выглядят тщательно ощипанными.

Но созерцание их «скелетов» даёт волю воображению и является мощным стимулом к повторному посещению острова – летом.

«Перезрелый» подсолнух выглядит куда как более жизнерадостным и, несмотря на «почерневшие» лепестки, не оставляет попыток разглядеть сквозь туманную мглу живительное солнце.

Как ни странно, но гордостью Майнау являются отнюдь не цветы. Самые экзотические растения находятся в арборетуме. Здесь растут более пятисот видов различных лиственных и хвойных деревьев и кустарников, доставленных со всего света.

Поражают воображение не только заокеанские гиганты,

но и обыденные липы, которым без малого полтора века.

Здесь же примостился и пенёк, доставленный из лесов Аризоны, возраст которого составляет 170 миллионов лет. Немудрено, что за эти годы он превратился в благородный камень.

Впрочем, арборетум не являлся нашей главной целью на Майнау. Изредка притормаживая, мы неуклонно стремились как можно быстрее попасть в павильон бабочек. Летом, скорее всего, посещение этого павильона будет сопряжено с крайним дискомфортом. Виной всему – 90% влажность наряду с температурой под 30 градусов. Иные ощущения зимой. В мгновение ока перенестись из туманной, промозглой зимней серости в тропическое буйство красок с обволакивающей всё тело тёплой живительной влагой – сродни воплощению несбыточных грёз о райской идиллии.

Проблема лишь одна – запотевание оптики, бороться с которым привычными способами невозможно. К тому моменту, когда Маша обнаружила около входа специальный фен для просушки, мы уже не один раз обошли весь павильон. К сожалению, всепроникающая влага в таких условиях смогла, видимо, добраться и до внутренних поверхностей оптики, а, возможно, и до самой матрицы. Поэтому фен не помог. В отчаянии я стал пинать фотоаппарат ногами. Трудно сказать, кому досталось больше, но это помогло – влага бесследно исчезла, а девайс возобновил свою работу, как ни в чём не бывало.
В павильоне постоянно обитает около 80-ти видов бабочек. 30 % из них самовоспроизводятся. Остальных еженедельно доставляют в виде куколок из племенных хозяйств со всего мира. Первым делом, сломя голову, мы бросились запечатлеть одну из самых больших в мире бабочек – Аттакус Атлас, которая терпеливо ждала, пока мы разберёмся с фотоаппаратом.

Размах крыльев этой представительницы семейства павлиноглазок достигает 25-ти сантиметров. «Наша птичка» оказалась поскромнее, но сантиметров двадцать была точно.

Фотоохота оказалась непростым занятием, поскольку далеко не каждая бабочка изъявляла желание позировать с расправленными крыльями.


Да и на месте им не сиделось, и «гнездиться» они не стремились в легкодоступных местах.


В этой ситуации спасают специальные кормушки с дольками апельсина, манго и бананами, куда бабочки слетаются «табунами», словно мухи…


Здесь их удаётся рассмотреть во всех деталях.


Заметив в какой-то момент, что некоторые бабочки – особи двуличные – истинную свою красоту скрывают «внутри», не стремясь расправлять крылья перед первым встречным, мы с неистовым азартом стали на них «охотиться».

Но не тут-то было. Хлопать крыльями, как курица перед взлётом, эти благородные красавицы не собирались. Поэтому увидеть их удавалось лишь в одной из двух поз. Либо со сложенными крыльями, либо с расправленными. В такой ситуации, поди разберись, кто есть ху? Сжалилась над нами лишь какая-то «серая мышка».

Но продемонстрировала при этом впечатляющий контраст со своей «изнанкой».

Ну, а главной интриганкой стала неотличимая от сухого листика Каллима.

Именно на этих бабочек мы потратили львиную долю времени, но так и не смогли заглянуть «внутрь». Видимо, чувствовали, что эффект должен быть сногсшибающим. Поиск в интернете – тому очевидное подтверждение.

Но не одними только бабочками заполнены эти райские кущи. Наряду с пышной тропической зеленью и благоухающими посреди зимы растениями здесь есть и другие жители.


Изредка мимо посетителей павильона проносятся маленькие стаи необычайно шустрых пернатых. А на бамбуковых плотах купаются в неге многочисленные черепахи. На их фоне известный кот, которому «живётся весело, вольготно на Руси», просто нервно курит в сторонке.

Бамбук растёт здесь же, на острове, но не под крышей, а на открытом воздухе. Видимо, легко переносит местный климат.

На бамбуковые заросли мы наткнулись, находясь на полпути между Домом бабочек и барочным Тевтонским замком, являющимся архитектурной доминантой острова.

На сегодняшний день замок, как и весь остров, находится во владении семьи Бернадот, которые имеют баденско-шведское происхождение. Но герб на фасаде здания к шведам никакого отношения не имеет – поздновато они здесь обосновались – это всё местные военачальники отметились, во главе с Великим Магистром из Баварии.

Несмотря на то, что частный характер сооружения очевиден, я почему-то решил, что замок доступен для посещения. Поэтому, зайдя внутрь, стал ломиться во все двери. Владельцы замка поступили мудро. Вместо того чтобы платить охране, они, для защиты от дураков, установили металлические решётки, перекрывающие доступ посторонних в частные покои. Именно по этой причине до меня не сразу дошло, что нас здесь не ждут. Общедоступным оказался лишь находящийся в цокольном этаже Гербовый зал, в котором размещаются временные выставки. Во время нашего посещения там была развёрнута музейная экспозиция знаменитой фабрики мягкой игрушки «Штайф» (Steiff).

Наша Таня, побывав в своё время в музее «Штайф», была от него в неописуемом восторге и безуспешно пыталась донести свои эмоции до меня. Но, будучи «мальчиком» по определению, тогда я на эти девичьи сантименты не поддался – остался чёрствым и безразличным. А зря. Подобная коллекция вряд ли может оставить кого-либо равнодушным.
Больше всего меня впечатлили медведи, лоси и прочие животные в натуральную величину.


Ну и, конечно, целые сюжетные сценки, в большинстве которых задействованы механические действующие лица — мягкие игрушки.


Самым горячим местом оказалась кузница, где работали с металлом медведь и обезьяна.

Ну, а самым смелым оказался заяц, бесстрашно чистивший зубы крокодилу.

Что в этом музее делали «нафталиновые» херры и фрау, облачённые в «нафталиновые» же одежды – осталось загадкой. Но в подобном антураже они смотрелись, словно ожившие игрушки.

После замка мы плавно переместились в местную церковь. Особого всплеска эмоций её интерьеры не вызвали – сказывалось пресыщение барокко.

Надолго взгляд задержался лишь на обильно (но с хорошим вкусом) украшенной ёлке и на очень цельном Рождественском вертепе. Здесь тоже чувствовался тонкий художественный вкус – ни дать, ни взять, ни рассмешить.

Далее мы направились в Пальмовый павильон, примостившийся за церковью.

Но на тот момент он больше был похож на ещё один филиал музея «Штайф». В его густых зарослях бесшумно крались тигры, застыли в тревожном ожидании слоны.


По соседству с ними сновали по пальмам сверху вниз и снизу вверх беззаботные обезьяны.

А живые снежно-белые попугаи наполняли атмосферу экзотическими криками.

В тропиках, конечно, хорошо, но вечно там находиться мы не могли, поэтому нужно было закругляться и отправляться в обратный путь.
Из зимнего отсутствия цветов можно тоже извлечь определённую пользу. Вряд ли летом получится обратить внимание на традиционную немецкую грубоватую «обнажёнку» в виде скульптурных композиций.

Встречаются здесь и величаво-изящные декоративные элементы, и трогательные фонтаны.


Но, тем не менее, главные объекты интереса – это растения.

Временами, когда ты попадаешь в окружение исключительно вечнозелёной флоры, чувство времени пропадает. Создаётся ощущение, что происходит какая-то чехарда со сменой времён года.

Впрочем, длится это недолго. Стоит сделать шаг в сторону, и всё становится на законные места.

Добравшись до автобусной остановки, мы обнаружили терминал с кнопками вызова. Поскольку остановка находится в тупичке в стороне от дороги, наличие подобного устройства не кажется бесполезной игрушкой. Особенно, в низкий сезон. Не нажмёшь вовремя на нужную кнопку, и автобус промчится мимо. Главное – не перепутать направление.

Добравшись до Констанца, мы перекусили в зале ожидания на вокзале, там же разжились картами города, после чего отправились на прогулку. Начали, как и положено в портовом городе, с пристани.

Здесь, безусловно, главный объект внимания – это девятиметровая скульптура «Империя», вращающаяся со скоростью 15 оборотов в час.

Автор – небезызвестный читателю Петер Ленк. О чём нетрудно догадаться, судя по обилию представленных гениталий.

Констанц прославился на весь мир тем, что с 1414 по 1418 годы в городе проходил вселенский церковный собор, восстановивший единство католической церкви. Главными действующими лицами собора были папа Мартин V и германский император Сигизмунд. Но, согласно вольной интерпретации тех далёких событий Оноре де Бальзака, скрашивали время многочисленным участникам собора семьсот куртизанок. Среди них особо выделялась некая Империя. Будучи высокообразованной особой, она поочерёдно соблазняла представителей противостоящих группировок и, по сути, имела власть над всем собором. Именно этот факт и демонстрирует Петер Ленк своей работой, изображая ничтожность папы и императора и возвеличивая куртизанку.


Интересно, что автор установил свою скульптуру тайно (в 1993 году). Естественно, что она вызвала немало споров. Но никто ничего поделать не смог – работа возведена на частной территории, которая принадлежит железнодорожной компании, и хозяева земли (или воды) не возражают против присутствия «Империи».

В портовой зоне находится ещё один объект, связанный с церковным собором – Конциль. Форма здания и его архитектура недвусмысленно намекают на почтенный возраст и функционал – типичный амбар или склад. Так оно и было, но, тем не менее, именно здесь происходило одно из самых знаковых мероприятий вышеупомянутого собора – выборы папы.

Основные заседания вселенского собора проходили в городском кафедральном соборе. Мы добредём и до него, но несколько позже, а пока отправимся знакомиться со светскими объектами Констанца.
Первое впечатление о Констанце – город какой-то не немецкий. Видимо, потому, что его архитектурный облик не укладывался в мою «схему» — всё однообразно угрюмо либо однообразно весело. В этом плане показателен туристический хаб Констанца – площадь Марктштетте. Безусловно, здесь практически абсолютно весело, но уж точно не однообразно, поскольку бал правит гармония эклектики.

А ещё весело от того, что с функциональным предназначением практически каждого исторически значимого здания случились метаморфозы. Так отель «Корона» превратился в богадельню.

Отель «Золотой орёл» — в банк.

Грандиозное нео-ренессансное здание Имперской почты тоже оккупировал банк. Прямо какая-то Женева на Боденском озере.

Благодаря тому, что Констанц буквально сросся со швейцарским Кройцлингеном, во время войны город ни разу не подвергся бомбардировкам. Во время авианалётов местные жители специально включали свет, чтобы лётчики думали, что это Швейцария. Тем не менее, ощутить в Констанце средневековый дух не получится. Постоянные точечные перестройки в старинных кварталах и глобальный снос старых зданий в связи с прокладкой железнодорожных путей значительно изменили исторический облик города.

Именно поэтому для поиска оставшихся в живых особо ценных архитектурных шедевров приходится тщательно прочёсывать узкие улицы Констанца.

Поскольку фасады таких домов зачастую имеют вид мало чем соответствующий той эпохе, когда они возводились, их приходится идентифицировать по вторичным признакам. Как правило, — это мелкие детали: надвратные рельефы, настенные декоративные элементы религиозной тематики.


По подобным признакам мы опознали и старую Ратушу Констанца. Правда, там ещё присутствовал и балкон с изящной решёткой.

Но сравнительно низкая концентрация зданий с историческим налётом никак не обедняет город. Поскольку на месте старых особняков были возведены новые импозантные дома с обилием уникальных архитектурных изысков.


Это задаёт достаточно высокий градус восприятия Констанца, как очень яркого и даже праздничного города. Что лишь подтвердило мои скороспелые первоначальные выводы о его неоднообразной «весёлости».


Разумеется, что в Констанце сохранились аутентичные средневековые здания. И для того, чтобы их выделить, подсказки не нужны. Среди них выделяется «высотный» отель «Барбаросса» с «признаками» то ли ратуши, то ли пожарной каланчи.

Строительство «небоскрёбов» — это свидетельство процветания города. Поэтому неудивительно, что, вероятно, самое старое из сохранившихся светских зданий Констанца является и самым высоким. Речь идёт о семиэтажном Хохе хауз постройки 1294 года. Фрески на нём «свежие» — XX века. Но сцены из жизни рыбного рынка этому уникальному дому безоговорочно к «лицу».

Вообще, настенные росписи – это одна из визитных карточек Констанца.

Несмотря на то, что выполнялись они с разбежкой в несколько столетий, даже взгляд дилетанта не может не уловить единства стиля. Я бы даже осмелился назвать его «боденским», поскольку фресками подобной палитры мы имели возможность наслаждаться и в Линдау, и в Штайне-на-Рейне.
Соседу отеля «Барбаросса» Хауз цум Хохен хафен шесть сотен лет. Но «благодаря» безликим современным окнам ему столько не дашь. Впрочем, это не главное, поскольку взгляд в состоянии воспринимать дом исключительно в виде грандиозного живописного полотна, красочно и детально освещающего ключевые события церковного собора. Фрески выполнены в 1900 году, но создаётся ощущение, что их автор являлся живым свидетелем тех событий.

Росписи на гостинице «Цепеллин», как и само сооружение, относятся к началу прошлого века.

Но они, на мой вкус, являются самыми впечатляющими в Констанце, поскольку предельно гармонично вписываются в архитектуру здания.

Здание Ратуши – это настоящий архитектурный ансамбль, в основе которого бывшие цеха. Традиционно фрески на стенах подобных сооружений повествуют о важнейших исторических событиях города. Точечная ненавязчивая нежно-жёлтая подсветка оконных проёмов является свидетельством тончайшего художественного вкуса оформителей.

У Ратуши есть секрет. Если нырнуть под её аркады, то можно попасть в милейший внутренний дворик, который похож на двор средневекового замка.

Здесь мы обратили внимание на сложнейший забавный механизм, установка которого была приурочена к грядущему шестисотлетию церковного собора. Если подключить воображение, то, вероятно, некий символизм можно и проследить. Увы, но моё воображение в тот момент, видимо, кемарило, поэтому и версий у меня нет. Я лишь отметил, что подобный механизм более естественен для Швейцарии.

В поисках остатков городских укреплений мы оказались на улицах, украшенных многочисленными гирляндами из разноцветных флажков. Здесь в самую пору было окончательно усомниться в том, что мы по-прежнему находимся на территории Германии.

Так с поднятыми головами и добрели до башни Шнетцтурм.

Это одна из трёх сохранившихся башен Констанца. И самая впечатляющая, потому что до сих пор идеально вписывается в городской пейзаж.

Всего их в городе было двадцать штук. Чуть раньше на берегу Рейна мы обнаружили ещё одну – Рейнскую башню. Со стороны реки она и ныне смотрится внушительно и грозно, словно ощерившись частоколом, опоясывающим её верхний уровень.

Иная картина открывается со стороны города. Отсюда башня напоминает общежитие. Её теперешнее предназначение с немецкого дословно переводится как «место встреч». Осмелюсь высказать предположение, что таким толерантным выражением можно называть и публичный дом…

Стоя у Рейнской башни, мы смогли оценить панораму противоположного берега Рейна. Там привлекает внимание целый квартал со зданиями в югендстиле. Интересен он, пожалуй, лишь своей целостностью, так как никаких индивидуальных изысков я не увидел. По этой причине на правый берег Рейна мы решили не ходить.

В Констанце существует довольно внушительный список исторически значимых зданий. Но нас их история, как правило, интересует лишь до тех пор, пока она коррелируется с получаемым эстетическим наслаждением. Фотографировать то мы их продолжали, но скорее автоматически. Притормаживали лишь изредка. В том числе, и у кафедрального собора Нашей дорогой госпожи, в котором заседало общее церковное собрание вселенского собора. Сооружению почти тысяча лет, поэтому, естественно, что после неоднократных перестроек мюнстер вобрал в себя все архитектурные стили. Необычность собора, на мой взгляд, состоит ещё и в том, что он предстаёт каким-то абсолютно плоским, будто состоит из одного лишь фасада.

Не стоит думать, что в Констанце имеет смысл гулять лишь по узким городским улицам среди толп туристов и местных жителей, коих было непривычно много для этого времени года. Те, кого архитектурные достопримечательности никак не задевают, имеют возможность дефилировать по шикарному променаду, либо уединиться в тихих тенистых закутках у воды.

Но у нас задачи другие. Мы увлечены Петером Ленком, поэтому ищём ещё одно знаменитое творение плодовитого и неунывающего автора – фонтан «Триумфальная арка».

Тридцать гротескных фигур призваны высмеивать тщеславие, одержимость сексом, увлечение автомобилями и другие вредные привычки современного общества.



Фонтан «Триумфальная арка» является не только самым популярным фонтаном Констанца. По совместительству он ещё и одна из основных достопримечательностей города. Ну, а для тех любителей фонтанов, которые опасаются опознать себя среди персонажей Ленка, есть другие – классические образцы.

Самый знаменитый фонтан – «Имперский». В нишах центральной каменной пирамиды расположены фигуры, представляющие четыре главные немецкие династии: Габсбургов, Гогенштауфенов, Пруссов и Франков. Занятно, что в 1990 году имперскую строгость и серьёзность фонтана разбавили несколькими карикатурными композициями.

Ознакомившись в Констанце со всем списком достопримечательностей и даже больше, напоследок мы решили прогуляться в Швейцарию, которая как магнит. Туда отправились по обыкновенной улице. На границе установлены обычные габаритные столбы, и нет никаких постов – рай для мелких контрабандистов – пешеходов и велосипедистов. Впрочем, видеокамеры, наверняка где-то есть.

Обратно уже шли через полноценный пункт пропуска, через который проезжали несколькими днями ранее. Но пешеходами здесь, видимо, никогда не интересуются.

Наш визит в Констанц завершился там же, где и начался – на привокзальной площади.

До Радольфцелля доехали на швейцарском поезде – вот где истинная интеграция, а не та, которая присутствует лишь в речах наших псевдополитиков.

До Фридрихсхафена уже ехали на знакомом немецком экспрессе. Так и закончился этот, пожалуй, самый необычный день нашей поездки.

Майнау со своими бабочками нас обаял, а Констанц приятно удивил. Ранее к этому городу я относился с безразличием.

Продолжение

Продолжение