Вариации на тему «В Новый год на автомобиле». Там – Вена (часть IV)

Часть 1. Туда – Польша, Чехия: Карвина, Цешин, Кромержиж, Зноймо
Часть 2. Туда – Чехия, Австрия: Зноймо, Ла-ан-дер-Тайя, Корнойбург
Часть 3. Там — Вена
Часть 5. Обратно – Чехия: Леднице, Валтице
Часть 6. Обратно –Польша: Варшава. Беларусь

Когда в Вене прошел снег – многочисленные каменные обитатели города («жителями» их как-то не получается назвать) преобразились:


При минус восьми на мне самой, кажется, скоро снег не будет таять. Природная мерзлявость характера гонит в очередной музей – благо в их недостатке Вену не сможет обвинить самый злобный критик.

Вот, хотя бы, что далеко ходить: Венский Сецессион(входной билет 9,50 евро).
Сецессион – это и название объединения венских художников в эпоху модерна (югендстиля – как его называли в Австрии), и здание музея, в котором проходили выставки и организовывались манифесты представителей нового и смелого направления в искусстве того времени.

Само по себе здание – архитектурный манифест. Кстати, на фотографии с наездником с запряженными в повозку львицами – именно оно.
Входя в здание, понимаешь, что попал в храм нового искусства.


Изначальный вид здания Сецесссиона отличался от современного, но и там, и там главным акцентом в архитектурном решении был необычный купол в форме шара из лавровых листьев.


Правда, с чьей-то легкой подачи насмешливые венцы окрестили незаурядный купол «капустой».

Экспонаты с первых выставок венского Сецессиона давно стали классикой и перекочевали в более знаменитые музеи, как, например, произведения идеолога венского югендстиля Густава Климта. Тем не менее, Сецессион остался верен своему главному принципу: утверждение новых форм в искусстве, художественный эксперимент.

Я не знаток, но впечатление от основной части экспозиции: это самый одинокий музей.


Хотя и не лишенный шедевров:

По-моему, потерпевший крушение механический ежик – это символ нашей жизни на ее определенных этапах.

Если же без смеха, то в этот музей приходят ради одного-единственного произведения – «Бетховенского фриза» Густава Климта.
И именно его нельзя фотографировать.
В качестве компенсации я купила в музейном магазине книжку-раскладушку и постер с изображением одного из фрагментов этого самого большого произведения Климта: как-никак, 34 метра в длину!

Для иллюстрации буду использовать фотографии из интернета, чтобы совсем не быть голословной.

Чтобы увидеть это творение, необходимо спуститься в цокольную часть здания. Здесь, в помещении без окон, на трех стенах разворачивается история, навеянная автору Девятой симфонией Бетховена(работа была создана в 1902 году специально к Бетховенской выставке).


Бетховенский фриз конструктивно можно разделить на три части.
Первая называется «Тоска по счастью».


В этой части страдающее человечество (обнаженные фигуры, стоящие на коленях) взывают о помощи Золотого рыцаря, полного решимости облегчить им жизнь. Две женщины, символизирующие Победу (Славу) и Сострадание, склонились над рыцарем и обещают ему славу, хоть и добытую нелегким путем.

Далее на стене – обширное пустое пространство, орнаментированные несколькими парящими силуэтами.

Центральная часть фриза — «Враждебные силы».
Здесь даже не знаешь на чем остановиться: силы зла представлены в изобилии.
Главная среди них — центральная огромная фигура Тифона, слева от него — три горгоны, символизирующие болезнь, безумие и смерть, справа — женские фигуры, символизирующие сладострастие, несдержанность и похоть, одинокая фигура женщины — гложущая тоска всего человечества.


Далее – снова пробел с парящими силуэтами вдоль правой стены до ее середины, а завершает композиции третья часть — «Искусства, Хор ангелов Рая». Она состоит из нескольких фигур, символизирующих Радость и прекрасные Божьи Искры, а также изображает апофеоз любви.



Как всегда бывает, отрицательные персонажи в искусстве более убедительные, а идеал выглядит несколько размытым и надуманным. Я уж не сравниваю с современным творчеством, даже у великого Данте в «Божественной комедии» «Ад» изображен «весомо, грубо, зримо», а вот с «Чистилищем» и «Раем» — все какая-то бестелесность невнятная. Может быть, потому что человеку всегда легче представить беду, боль и невзгоды? Или они чаще встречаются в жизни?

В общем, размышлений много, ради этого произведения приходить в Сецессион стоит всенепременно. Мне даже жаль, что мы столько времени ходили мимо (трижды жили рядом с этим зданием в Вене), но так и не добрались, хорошо, что непогода нас сюда все-таки загнала.

Так же, как и в Хофбург, вернее, в ту часть этого государственного музея, где размещено три экспозиции: императорские покои, покои императрицы Сиси и коллекция императорской посуды.

Про первые две говорить ничего не буду, все равно ничего нового не скажу, да и восторженно-идеалистического восприятия «неправильной» императрицы у меня нет напрочь. Скорее, наоборот.
А вот посуда в Музее имперского серебра меня потрясла!



Начало экспозиции – это кухонная утварь, среди которой преобладает медная посуда.

Сегодня на кухне медную посуду практически не встретишь, ее заменили изделия из стали и новомодных сплавов, а когда-то приличный дом не мог обойтись без сияния медных сковородок! Среди преимуществ медной посуды – ее высокая теплопроводность, благодаря которой процесс приготовления происходит иначе, чем на той же стальной сковородке или керамической. Кроме того, медь обладает антибактерицидным действием, как и серебро, так что использование медной и серебряной посуды с гигиенической точки зрения было вполне оправдано.
Среди минусов: медь разрушает аскорбиновую кислоту, так что традиционная варка варенья в широких и низких медных тазах лишала продукт витамина С (хотя кто когда ел варенье для ради витаминов?), а еще образующийся на поверхности оксид меди при хранении обогащал еду ненужными вредными веществами. Выход есть: после приготовления еду из медной посуды надо сразу съесть – или переложить в стеклянную или керамическую емкость.
Я продолжаю мечтать о медной посуде, несмотря на ее совершенно негуманную цену, а пока только посматриваю на музейные экспонаты.

Если на кухне господствовала медь, то на столе императорской фамилии вплоть до начала XIX века не было места ничему, кроме золота и серебра.





Фарфор при сервировке использовался только в двух случаях: при подаче супа и десерта.


Когда Европа вступила в период наполеоновских войн, австрийский королевский дом для продолжения финансирования военных операций вынужден был пойти на беспрецедентный шаг: золотые и серебряные сервизы были пущены на чеканку монет.
На смену старинным фамильным драгоценным сервизам пришел фарфор — безусловно, роскошный и сам по себе являющийся произведением искусства.


Все знают о советском «агитационном фарфоре», но эта идея, оказывается, уже «обкатывалась» на фарфоровых сервизах Габсбургов: среди сюжетов росписи – великие предки, замки Австрийской империи, сюжеты на историческую тематику.




Не считалось зазорным между монархами преподнести в дар фарфоровый сервиз: я уже не помню точно информацию аудиогида, но вот этот бело-зеленый сервиз как-то связан с именем Марии-Терезии, то ли она его дарила своей царственной дочери Марии-Антуанетте, то ли ей его подарили… Не помню.


Еще один подарочный сервиз был специально изготовлен для одного из охотничьих замков императорской фамилии, что определило тематику росписи.


Когда Вена готовилась принять конгресс 1814-1815 года, перед организаторами всеевропейской конференции встало множество задач не только политического характера, но и организационных: где размещать, как и на чем кормить. Специально для Венского конгресса были изготовлены парадные дворцовые сервизы из тысяч предметов, среди которых – роскошные пладеменажи.
Это настольные украшения в виде больших позолоченных подносов с подсвечниками, вазами, блюдами для фруктов.



Конечно, за состояние императорской утвари отвечало множество людей, среди которых были, например, ответственные за скатерти и салфетки. Они придавали салфеткам из тончайшего полотна такие формы, что современные горничные в египетских и турецких отелях должны просто рыдать от собственного бессилия.


Существовал способ складывания салфетки, который мог быть использован только за императорским габсбургским столом: салфетка складывалась в форме пяти закругленных лепестков, в двух из которых находились свежие булочки.


В общем, в этом музее можно провести несколько часов, с большим удовольствием, фиксируясь на деталях, слушая безумно интересный(впрочем, как и во всех венских музеях) и совершенно бесплатный аудиогид.


Кстати, музеи Вены предоставляют несколько бесплатных бонусов.
Так при посещении Kunsthistorische Museum Wien/ Венский Музей истории искусств по тому же входному билету можно пройти в музей Нойе Бург.

Это величественное здание знакомо всем, кто имел удовольствие побывать в столице Австрии.


Интерьер не уступает внешнему облику в масштабности и великолепии.






Экспозиция музея состоит из нескольких частей.

Первая – Эфесский музей.

Нам посчастливилось побывать в древнем городе Эфесе, который сейчас находится на территории современной Турции, поэтому интерес к этой части экспозиции был неподдельным.


Было здорово увидеть многочисленные античные памятники, хотя их родина находилась в тысячах километров от этого места в центре Европы.



Оружейная палата Нойе Бурга – это десятки залов, утрамбованные рыцарскими доспехами и самым разнообразным вооружением, которым мог похвастаться средневековый воин.





Среди бесчисленного множества экспонатов (одна из посетительниц – наша соотечественница – не выдержала и выдохнула: «Откуда ж они столько рыцарей понабрали?!») попадаются очень занимательные экземпляры.
Такие, как вот этот средневековый доспех с приспособлениями для держания копья и упора для арбалета, хотя он больше похож на какое-то извращенное орудие пытки.


Или же вот этот комплект, в котором разве что можно только Шрека представить:


Но меня больше всего в Нойе Бурге вдохновила Коллекция музыкальных инструментов.

На протяжении множества залов посетители имеют возможность проследить эволюцию привычного фортепиано или скрипки.



Причем некоторые из представленных фортепьян даже еще не определились с ориентацией:



Арфы здесь не арфы, а чудо-юдо-рыба-кит!




Для некоторых инструментов вряд ли есть названия в русском языке: тупиковые ветви развития музыкальной эволюции вызывают мысли о том, каково же звучание этих анахронизмов?








Пожалуй, больше всего в коллекции скрипок: самых разных, с украшениями в виде звериных и человеческих голов, с костяными деталями, с высказываниями по периметру…





Муж мой все хотел отыскать среди них работу Страдивари, я даже успела вспомнить старый анекдот про «нормальных пацанов, для которых Страдивари барабаны делал».


Страдивари, конечно, здесь нет, но вот скрипка Амати – есть.

И все сразу стало понятно, что среди множества скрипок здесь она – одна, и даже в своем молчаливом состоянии она звучала, подкупала благородной простотой своих линий, изысканной скромностью, и сразу вспоминался наш фильм про визит к минотавру, и великий Плятт, который чистил апельсин и от имени Амати говорил, что вот он уйдет, и все уйдут, а скрипки – они останутся…



В Вене легко и просто думать о вечном, здесь ты все время в центре истории, она окружает тебя со всех сторон. Каждый уголок здесь хранит тайны, и какое счастье, когда они по чуть-чуть, не сразу тебе приоткрываются.






Продолжение: Часть 5. Обратно – Чехия: Леднице, Валтице