В развитие темы:
«Куплю костюм с отливом – и в Ялту!»
Симеиз: «- С обезьянкой не хотите сняться? — Нет. — А с Цоем?»
Чудеса в Никите
«А надо мнооооой гора Ай-Петри сияет в дымке голубой!»
«Пусть костры на седом Аю-Даге расцветают как алые флаги», или «В Юрзуфе жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом…»
Бунин в своих воспоминаниях о Чехове подметил удивительную особенность его внешнего облика: «У Чехова каждый год менялось лицо».
В школьных кабинетах литературы, как правило, висел портрет «зрелого» Чехова: в пенсне, с холодным прищуром глаз и отстраненным выражением. Когда приходит осознание, что ему на этом портрете около 40 лет, даже не верится. У нас-то сейчас официально возраст молодости – до 35 лет. Как шутят в соцсетях, «люблю свои 40 лет: одна подруга родила, вторая бабушкой стала». Но если судить по Антону Павловичу, на рубеже XIX-XX в этом возрасте тоже можно было порядочно начудить.
Чем больше узнаю о Чехове – тем больше удивляет этот человек. В доме-музее Чехова в Ялте висит кожаное черное пальто хозяина – вылитый Нео из «Матрицы»:
За последнее время мы побывали в
Таганроге — городе, где Чехов родился, а также в
Мелихове – подмосковном имении, в котором он провел семь лет.
Ялта – это последняя страница жизни писателя.
Как доктор, он понимал свою обреченность: чахотка была неизлечимым заболеванием. Но при этом – строил дом, покупал «кусочек берега с купанием и Пушкинской скалой», сажал сад и женился, делая предложение избраннице со словами «собака Олька» и обращаясь к ней «крокодил души моей».
О том, как это было, рассказывает экспозиция трех связанных с Чеховым музеев в Ялте и Гурзуфе.
(
Читать дальше
)
