Эта часть — в развитие темы
«Майский экспромт с литературно-историческим акцентом»
Парадоксально, но во многом благодаря именно мемориальным музеям сегодня мы имеем возможность представить мир русской усадьбы XIX века. «Красный петух» революции не пощадил «дворянские гнезда», которые нам знакомы (или могли бы быть знакомы) по многочисленным произведениям русских классиков: Пушкина, Толстого, Тургенева, Гончарова, Бунина, Чехова… Что уж говорить о тысячах безвестных русских усадеб, когда даже связанные с именем Пушкина родовые поместья в Михайловском и окрестных деревнях подверглись разграблению – до того момента, пока озаботившаяся сохранением культурного наследия советская власть не взяла под охрану бывшие писательские вотчины.
Мир русской усадьбы как особый культурный феномен давно и успешно исследуется: «исчезнувшая Атлантида» — пожалуй, его самая яркая и точная характеристика.
В чем отличие усадьбы от городского особняка? Усадьба – это единство природы и архитектуры: жилого господского дома, комплекса хозяйственных построек, церкви. Это обязательно парк с тенистыми аллеями, темное зеркало пруда с непременной беседкой или деревянной скамьей, фруктовый сад с яблонями и сливами. И, конечно, сам дом: как правило, совсем небольшой, чаще всего – деревянный, с деревянными же колоннами «под камень» — но уютный, живой, с террасой, на которой так приятно теплыми летними вечерами пить чай и прислушиваться к заливистой песне лягушек в пруду.
Мне, конечно, неведомо это ощущение жизни в усадьбе – но, как и всякий элемент «культурного кода» нации, знакомо. Коллективное бессознательное.
Вот и усадьбу Тарханы, когда-то принадлежавшую бабушке Михаила Юрьевича Лермонтова – Елизавете Алексеевне Арсеньевой, можно рассматривать не только как памятник русскому поэту, но еще и как «обломок Атлантиды». Тем более что как помещица Арсеньева весьма преуспела, была образцовой хозяйственницей и умудрялась получать немалую прибыль с производства и продажи различной сельскохозяйственной продукции.
(
Читать дальше
)
